Верни меня, если сможешь...

Сложив мой новый и старый гардероб в ровную стопочку, вира Лиса упаковала его в тонкую бумагу, и отправила нас восвояси, не переставая кидать в спину слова благодарности.

Идти по улице стало намного комфортнее, в пальто цвета спелой черешни холод даже не чувствовался, вира Лиса не соврала, ткань ласково оберегала меня, даря тепло, и даже шапки не надо было, глубокий капюшон прятал от всех капризов природы.

— Мария, а где можно купить писчие принадлежности? — задала теперь интересующий меня вопрос.

Без возможности рисовать я долго не протяну, да и была у меня мысль одна, для которой непременно нужна бумага и карандаш, в случае этого мира, мелки или на худой конец чернильная ручка.

— Ой это нужно на тот берег идти в лавку виэра Ромса, далеко это очень, но я могу попросить отца, он часто отправляет в те края посыльного.

— Это было бы здорово Мария, тогда пусть если у виэра Ромса будут мелки для рисования, привезут и их, я всё оплачу, не переживай.

— Да не переживаю я, — улыбнулась девушка в ответ. — Вижу, что чистая Вы, немного растерянная, но хорошая, любовью светитесь к миру — к людям.

— Как же это? — раскрыв рот, уставилась на девушку.

— А вот так, людей я чувствую сразу, — смущённо улыбнулась Мария.

— Ты эмпат… — удивлённо протянула я. Надо же, я вновь оказалась рядом с эмпатом. Внутри что-то щёлкнуло, сердце сбилось с ритма что, если это не совпадение. Мне срочно нужно всё упорядочить, обдумать каждую деталь.

— Что-то случилось, Вы будто испугались чего-то? — девушка даже замедлила шаг.

— Испугалась? Нет, скорее расстроилась, вспомнив одну девушку, с таким же даром, как у тебя, она была очень больна, когда мне пришлось покинуть их дом, — поспешила пояснить, быструю смену своего настроения. — И зови меня Лия, мне будет очень приятно, так зовут меня мои близкие, но сейчас они очень далеко, а так хочется слышать родное произношение своего имени.

— Хорошо Лия, — девушка вновь улыбнулась. — Надеюсь, с той девушкой всё хорошо.

— Я тоже надеюсь, — постаралась откинуть воспоминание о последнем выкрике Валерии. — А как так получилось, что ты так легко можешь общаться с людьми, помню, Алия всегда ходила тенью за своей сестрой, почти не общалась ни с кем.

— Моя мама, пока была жива, учила находить людей с добром в душе́, настраиваться на них, отметая чувства всех остальных, ведь, даже когда злятся — эти люди не разрушают, и я вполне могу существовать. Когда она была жива, таким человеком почти всегда была она после её смерти, я растерялась, но собравшись стала находить таких людей. Их, как оказалось, не так уж и мало. В «Двух звёздах» я почти всегда настроена на отца.

— А сейчас, на меня?

— Верно, — она чуть виновато улыбнулась и потупила глаза.

— Я не против, — постаралась подбодрить девушку. — Мне даже приятно, что я полезна.

— Благодарю Лия.

— Тебе спасибо за откровенность, не представляю даже каково это — чувствовать каждого, кто тебя окружает — его боль, страдания, радость, злость. Твоя матушка, мудрая женщина, нашла способ, как оградить тебя от этого, ей бы школу открыть для таких, как ты. Мне рассказывали, что многие не справляются со своим даром и сходят с ума.

— Это верно.

— Слушай, а это мысль, — воодушевлённо глянула на девушку. — Ты и сама могла бы организовать такую школу.

— Это же какие деньжищи нужны, — выдохнула обречённо Мария. — Мне и в жизнь таких не заработать.

— Знаешь, главное — начать, а дальше, если подойти с умом, можно развернуться. Думаю, родители тоже страдают, что их чадо чувствует всю боль вселенной, найдутся и те, кто поддержит и будет благодарен.

— Надо же, сколько мыслей у тебя в голове, может, зря мы сняли с тебя штаны, — хихикнула она.

— Не-е-ет — так лучше и теплее, — громко рассмеялась.

— И правда, так лучше и теплее, — залилась девушка следом.

Такими мы и ввалились в фае гостиницы, смеющиеся с бумажной перевязкой в руках.

— Этот день я запомню на всю жизнь, — встретил нас светящийся от радости виэр Виктор. -

— Что-то случилось папа?

— Конечно, — всплеснул он руками и выбежал из-за стойки. — Моя дочь смеётся, это же отрада для глаз моих, — крепко обняв Марию, он крепко чмокнул её в лоб, отпустив дочь, потянулся ко мне. — Вас поцеловал Единый, милая вира Амалия, Вы вернули радость в мою душу, — почти пропел мужчина и крепко меня обнял.

— Папа, ну что ты делаешь, совсем Лию за смущал, — поспешила прийти ко мне на помощь Мария, видимо, почувствовав моё смятение.

— Ох и правда, простите старика, расчувствовался совсем, не слышал смеха Маришки с тех самых пор, как матушка её оставила нас, — засуетился счастливый отец, возвращаясь за свою стойку. — Вас, кстати, молодой человек искал, ладный такой, высокий.

Сердце упало в пятки и забилось там, пружиной подбрасывая меня.

— Брюнет? — почти прошипела, так как воздух почему-то вдруг закончился.

— Нет, шатен вроде, Дугласом Эвероном назвался, поинтересовался всё ли хорошо у Вас, здоровы ли Вы, когда узнал, что нет Вас, тоже сразу ушёл.