Верни меня, если сможешь...

— Я не хочу правильного, — сердито посмотрела на Алиану, а внутри всё взбунтовалось, стоило подумать о ком-то другом.

— С ума сошла? Хочешь там остаться? — почти провизжала сестра, вскакивая с места.

— Я не говорила, что хочу остаться, я лишь сказала, что не хочу другого, — постаралась замять самую тяжёлую тему, что могла всплыть в ходе этого разговора.

— А это не одно и то же? — упирая руки в бока, она сделала шаг вперёд, угрожающе.

— Алиана, сядь на место, — голос бабушки прозвучал отрезвляюще строго, сестра на несколько секунд замерла на месте, а затем развернулась с вопросом во взгляде. — Дай мне волю, я ушла бы за вашим дедушкой сразу, как только услышала о его смерти, — начала уже спокойно ба, но сжатые в замок руки и лёгкий, собирающийся в уголках блеск в глазах, всё выдавал. — Смысл жизни угас вместе с моим любимым, но ради вашего папы я жила дальше, когда и его не стала… — она ненадолго замолчала, крупная слезинка покатилась по её щеке. — Встретить человека, в котором ты можешь раствориться, кому доверяешь безоговорочно, каждую секунду, чувствовать, что тебя любят так же, как любишь ты — это бесценно. Спросишь, а как же дети. Детей ты любишь по-другому. Им ты не открываешь своё сердце, это сердце сними всегда. И ребенок от тебя уйдет — уйдёт искать своё счастье. Нет, он не перестанет любить тебя, поддерживать, но он перестанет считать тебя своим миром, потому что ему нужен свой. Мой мир был прекрасен, в нём был ваш дедушка и с его потерей я просто живу. В этой жизни есть всё и радость, и печаль, и море любви, но в ней нет больше того, с кем разделить это. И если Амалия уверена в этом человеке, я ей мешать не буду, потому что всем сердцем желаю, чтобы вы знали каково это — иметь свой мир.

Тихий Алькин всхлип перебил откровение ба, я сама еле сдерживала слёзы, что для меня несвойственно.

— Ало Алёшенька, — поднеся телефон к уху дрожащим голосом, обратилась сестра к мужу, и когда только успела набрать его. — Я тебя люблю, — протяжно проревела в трубку.

— Что-то случилось, выезжаю? — испуганно послышалось в ответ.

— Нет, я просто люблю тебя, — смачно шмыгнув носом вновь призналось сестра в любви к мужу.

— Я тоже тебя люблю, колючка моя, — шумный выдох облегчения был слышен даже нам. — С чем у вас там девичник? — следом бросил недвусмысленный намёк.

— С успокоительным сбором мы приличные дамы, — буркнула в трубку Алька, уже пряча улыбку и тут же отключилась от разговора.

— Мда сестрица умеешь, ты быть внезапной, — с укором посмотрела на старшенькую.

— Кто бы говорил, — поймала я ответочку. — Рассказывай про свой «мир», а я пока воспользуюсь Лешкиным советом — начну накрывать на стол.

Утром Алексей встречал жену растрёпанную и с головной болью. Рассказ получился долгим благодаря Алькиным комментариям. Бабуля в основном молчала, лишь иногда осаживала разыгравшуюся фантазию сестры. К утру мы пришли к общему согласию, что, кроме нас об это никто не будет знать. Для Лёшки придумали версию Лайт, без перемещения в другие миры, но с неразделенной любовью. С меня же взяли обещание, что непременно предупрежу, если вновь появится предвестник моего перемещения в другой мир.

То, что семья в итоге поддержала меня и готова была благословить на такую авантюру, как переезд в другую реальность грело душу.

Теперь беспокоило одно, прошло уже «нервно» много времени, а мой кошмар не возвращался и что с этим делать я не знала. Даже Алька перестала звонить каждое утро, интересуясь, не собираюсь ли я исчезнуть.

Глава 27

Ну что ж, хотела — получай.

И получила.

Да так, что сижу сейчас в тёмной, пахнущей мокрым камнем, тюремной камере и думаю, что пословица — дурная голова ногам покоя не даёт, это явно про меня.

Вот зачем я рванула за своим «кошмаром», да еще в таком виде — пижама и махровый халат не самый лучший наряд для мира, где женщина упакована как капуста.

Надо было бежать, скрываться, а не заниматься несанкционированной слежкой.

Но увидев знакомый силуэт, спрятанный под плащ и шляпу, идущий в противоположную сторону от меня, в голове просто отшибло здравый смысл.

Не замечая косых взглядов виэров и недовольного айканья вир, я устремилась вперёд за целью, позабыв о своём крайне неприличном для Керриса виде.

Да мне даже двадцати шагов не дали сделать.

Тяжёлая рука, опустившаяся на плече, заставила подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Вира, прошу проследовать за мной, — тут же услышала, твёрдое обращение.

— Эмм… виэр я, что-то сделала не так? — сфокусировавшись на мундире правоохранителя, постаралась изобразить невинный вид.

Но ответа не получила, сжав сильнее моё плечо, меня повели в неизвестном направлении.

— Послушайте, если это из-за моего внешнего вида, то тут я ни при чём, это всё мои неконтролируемые переходы, — попыталась оправдаться.

Вновь молчание в ответ.

Дёрнула плечом, делая намёк на ослабление хватки.

По-видимому, это расценили как попытка побега. Рука сплеча совсем неласково переместилась на запястье и чуть проворачиваясь «крапивой» заставила зашипеть.

— Я буду жаловаться, — гневно выдала так, чтобы стало ясно — буду и есть кому.