Верни мне любовь

И не ответив мне ни слова, Артур ушёл, так же громко хлопнув дверью, как и пришёл. Рабочее настроение теперь полностью пропало. Да что там рабочее. Настроение вообще пропало. И решив, что на сегодня хватит, я закончила свою работу, давая распоряжение секретарю перенести все встречи, а сама поехала к Илье. По дороге позвонила ему, но он сказал, что приедет часа через два. Не стала ждать его приезда и решила поехать к нему одна. Ключи всё равно у меня от его замка есть, так что подожду дома. По дороге заехала, купила продуктов и, поднимаясь на знакомый этаж, с лёгкостью выдохнула. Отключила свой телефон, чтобы никто меня не беспокоил.

Пару поворотов ключа в замке и дверь с лёгкостью поддалась. Зашла внутрь и услышала шорох на кухне. Приехал уже, что ли? А говорил, задержится.

– Быстро ты, – произнесла я, заходя на кухню и увидев там не хозяина квартиры, резко остановилась.

– Никита? А что… что ты тут делаешь?

– Привёз документы. – Он показал на красную папку на столе. – А ты?

– Приехала в гости. Вот, – показала я на пакеты с продуктами у себя в руках. М-да, неловко как-то получилось. И почему Илья не сказал, что у него будет Никита?

– Давай помогу. – Он подошёл и забрал пакеты из рук, ставя их на столешницу.

– Чай будешь? – мой голос раздался эхом.

– Давай!

Мы сидели и молча пили чай в квартире друга. А у меня сразу всплыла наша первая встреча, когда мы так же пили чай. Точнее, Никита пил чай с пирогом, а я любовалась на него.

– Как дела? – я первая прервала наше молчание. Не будем же мы так сидеть, пока хозяин этой квартиры не приедет.

– Хорошо. А ты?

– Тоже. – И опять молчание, которое сковывает, как цепи и не даёт сделать лишнего движения.

– Ась, ты прости, что так вчера пришёл. Накинулся со своей правдой, – он тяжело выдохнул.

– Илья сказал, что у тебя есть ребёнок?

– Да, дочка. Валя. Ей пять лет.

– Рада за тебя.

– Спасибо. Она мне не родная. Я с Аней познакомился, когда она уже была беременна. И Валечку я воспитывал с самого рождения. Но я считаю её своей. Не важно же, кто тебя родил. Главное – кто воспитал и дал дорогу в будущее. – Никита рассказывал о своей дочке с такой любовью, что мне стало завидно. Хотела бы я тоже говорить так о своих детях.

Опять молчание. В кружке чай уже закончился, и я просто сидела молча, смотря в окно, как вдруг на мою ладонь легла тяжесть, отчего я вздрогнула.

– Ась, – Никита хотел что-то сказать, но ему было сложно. – Я сожалею, что так произошло тогда. Я, когда узнал, что ты беременна была и твоего… нашего ребёнка убили. Я даже не представляю, как ты смогла всё это выдержать. – Я сидела, слушала его, но так и не скинула его ладонь со своей. Никита резко поднялся и достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и закурил, открывая окно.

– Ты всё ещё куришь.

– Да, не могу бросить. Ответишь мне на один вопрос? Только честно.

– Хорошо, отвечу.

– Ты вспоминаешь о нас? – этот вопрос застал меня врасплох. Вспоминаю ли я о нас? Даже признаться стыдно. Нет, я не вспоминаю. Я постоянно думаю о нас. Тем более после нашей встречи. Но слова застыли у меня в горле, и я не могла выдавить ни звука. Я подняла голову, и наши взгляды с Никитой схлестнулась в схватке не на жизнь, а на смерть. Какой же он красивый и… любимый.

– Да, постоянно, – произнесла хриплым голосом. – Я так и не научилась жить без тебя, хотя прошло уже восемь лет. – Опять тишина. Вздрогнула от щелчка зажигалки. Никита закурил вторую сигарету, а я продолжила. Если не скажу ему сейчас, то потом уже будет точно поздно. И будь что будет!

– Знаешь, я ненавижу ту жизнь, где тебя нет. Я бы с радостью хотела не любить тебя. Забыть. Стереть из памяти. Но это просто невозможно. Ты везде. В каждом вздохе, в каждой молекуле. Ты будто клеймо, которое поставили на моё сердце, и от него невозможно избавиться. Точнее, его можно убрать, если вырвать моё сердце, но тогда я умру сама. – Последние слова я произнесла практически шёпотом. Лицо жгло от слёз, глаза перед собой ничего не видели, а тело подрагивало в ознобе. В ушах стоял только стук собственного сердца. И только ноздри вдыхали знакомый и до боли любимый аромат мужского одеколона, который был совсем рядом.

Казалось, что стоит протянуть руку, и я достану до него, и наконец-то сделаю то, о чём так давно мечтала. Прикоснусь к горячей коже, вдохну глубже его аромат тела и оставлю его на себе… И что я так рьяно представляла, произошло наяву. Только прикоснулась не я, а ко мне. Тёплые ладони легли на мои щёки, и пальцы смахнули слёзы, которые лились рекой.

– Прости меня, маленькая, – где-то над ухом раздался мужской голос.

– Если бы я тогда только знал, что так всё получится, я бы ни за что не уехал, – голос Никиты становился всё тише и тише, а потом он и вовсе замолчал и прижал меня к своей груди, крепко сжимая в своих объятиях.