Верни мне себя

Подхожу к раковине, впиваюсь побелевшими пальцами в фарфор, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Сердце гулко бьётся. Поднимаю глаза на своё отражение. Из зеркала на меня смотрит бледное лицо с заплаканными, потухшими глазами. Я едва узнаю себя.

Трясущейся рукой касаюсь живота, ощущая едва уловимое тепло. Закрываю глаза и делаю два глубоких вдоха-выдоха.

– Прости, малыш. Обещаю, скоро это всё закончится. У нас всё будет хорошо.

Не знаю, понимает ли он, что я говорю, чувствует ли всё, что со мной происходит, но мне важно было произнести это вслух.

Вздохнув, я вытираю слёзы и, открыв глаза, снова смотрю на своё потускневшее отражение.

– Бывало и хуже, больнее, страшнее! Ты выживала, справлялась и становилась только сильнее! Поэтому прекрати ныть, тем более из-за мудака! Сейчас ты ответственна не только за своё состояние, но и за ребёнка! – приказываю самой себе, набираясь решимости.

Надолго ли?

Я накидываю на мокрое тело халат, открываю дверь и направляюсь в сторону кухни. Мне необходимо выпить воды. Остудить жгучую лаву, что разливается в груди и жжёт каждую клеточку моего существа.

Войдя на кухню, замираю на пороге. Янис стоит у стола, склонившись над стаканом с водой. Услышав мои шаги, он медленно поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Я узнаю этот взгляд. Он смотрел на меня так в день открытия школы, когда понимал, что скоро я узнаю его истинное лживое лицо. И смотрел так, когда впервые вошёл в палату после аварии, ещё не зная, что я всё забыла.

«Какое мгновенное исполнение желания. Но, наверное, сейчас так даже лучше, что ты меня не помнишь», – вновь прокручиваю его слова в тот день. Теперь ясно, что он имел в виду на самом деле. Никакой заботы и любви в них не было, лишь расчет. Ведь и впрямь было лучше. Не только для меня, но и для него.

И если бы Янис был порядочным человеком, то не стал бы вновь появляться в моей жизни после всего, что произошло. Не стал бы провоцировать мою память и возвращать мне те чувства, в которых, как оказалось, нет никакого смысла. Но нет. Ему хотелось продолжать свою игру. И наслаждаться своим превосходством.

Все силы из меня вмиг испаряются, и начинается очередное внутреннее саморазрушение, как при самом опасном катаклизме.

– Почему ты всё ещё здесь? – произношу сквозь стиснутые зубы, стараясь удержать голос от дрожи.

Не могу больше выносить его присутствие. Хочется вцепиться ему ногтями в лицо, исцарапать до крови, чтобы он почувствовал хоть толику того, что испытываю я. Но держу себя в руках.

Прохожу мимо мужчины к столу, ощущая, как напрягаются мышцы от близости с ним. Стараюсь не соприкасаться, не вдыхать его запах, который ещё недавно казался таким притягательным, а теперь вызывает лишь тошноту. Наливаю себе стакан воды из графина. Подношу его к губам, делаю небольшой глоток, но даже это не помогает. Ком в горле с трудом позволяет проглотить жидкость.

– Я не уйду, пока мы не поговорим, – тихий голос Яниса режет слух, словно наждак по стеклу.

Он подходит ближе, его рука осторожно касается моей. От его прикосновения по всему телу пробегает разряд. Смесь ярости и боли взрывается внутри меня. Я резко одёргиваю руку, разворачиваюсь к нему и, не раздумывая ни секунды, выплёскиваю воду из стакана прямо ему в лицо.

– Ты совсем охренел, что ли?! – цежу с горящей ненавистью. – Пошёл к чёрту!

Он моргает, вода стекает по его лицу, но выражение его глаз остаётся непроницаемым. Делает шаг ко мне, игнорируя мою попытку отстраниться. Сердце бьётся так сильно, что, кажется, оно сейчас разорвёт грудную клетку.

– Ты не понял?! Убирайся прочь! – повышаю голос до крика.

Но он не слышит.

Злость начинает пульсировать в моих венах и затмевает разум. В отчаянии я бросаю со всей силы пустой стакан под ноги Янису, чтобы остановить его. Стекло с треском разбивается, разлетаясь на осколки.

– Послушай меня, – он остаётся спокойным, что лишь сильнее выводит из себя. – То, что я пока женат, ничего не значит. Ни-че-го.

– Нет, это ты меня послушай! Для тебя, беспринципного ублюдка, это, может, ничего и не значит! А для меня значит всё! И ты знал об этом! – меня трясёт от негодования.

Хочется схватить двумя руками его за глотку и придушить!

– Знаю! Поэтому хочу, чтобы ты выслушала меня! Тогда всё поймёшь! – он делает уверенный шаг вперёд, смотрит на меня твёрдым и настойчивым взглядом, но где-то в глубине его глаз я вижу тень неуверенности.

– Выслушать? Понять? – горький, безумный смех вырывается из меня вместе с отравляющим бессилием. – Я должна понять, почему ты лгал мне?

Его наглость поражает и возмущает одновременно.

Заметив, что он пытается обойти осколки, чтобы подойти ближе, я в панике хватаю тарелки со стола и швыряю их в него одну за другой. Я хочу ранить его, причинить ему хотя бы физическую боль. Ведь душевную это бессердечное существо почувствовать не способно.