Верни мое сердце, Париж! (СИ)

Поначалу я пыталась противиться и завести моего художника в какое-нибудь укрытие, но потом мне уже стало все равно. Чувства захлестнули меня настолько, что я забыла обо всем на свете. Мы целовались под дождем, и казалось, что я нахожусь в каком-то красивом фильме про любовь. Дождь беспощадно хлестал, мы оба промокли до нитки, но никак не могли остановить поцелуй.

- Я люблю тебя, - шумно выдохнул мой художник.

Тут же у меня кольнуло где-то в области сердца. Я сильнее вцепилась в плечи Флорана и подняла на него испуганный взгляд. На меня ласково смотрели огромные карие глаза, и казалось, что время остановилось. Его признание настолько взбудоражило мою чувствительную юную натуру, что я задрожала. То ли от счастья, то ли от холода, сама не могла понять. И только когда его тонкие пальцы сильнее сжали мою талию, я смогла ответить:

- Я тоже люблю тебя…

- Никогда еще не встречал такой девушки, как ты, - сказал Флоран, прижимаясь своей щекой к моей. - Настолько чистой и прекрасной… Скажи, с какой ты планеты?

- Я с планеты Земля, как и ты, - мои губы легонько касались его кожи.

- Нет, этого не может быть. Ты ангел… Ты спустилась с небес, чтобы быть со мной, да?

- Да… Я хочу быть с тобой… - прошептала я и начала гладить его мокрые от дождя волосы.

- Je t’aime… - тихо сказал мой художник.

Глава 8

За два дня до отъезда я возвращалась в номер, когда на часах уже было далеко за полночь. В это время портье за стойкой как обычно играл в телефоне, а остальной персонал попрятался по своим каморкам. Поэтому я осторожно прошмыгнула к лестнице и, бесшумно ступая по паркету, дошла до двери номера. Катька в это время уже должна была спать, поэтому я осторожно достала из сумочки ключи. Но только стоило вставить их в замочную скважину, как я вдруг почувствовала, что ручка начала проворачиваться сама.

- Здравствуйте, Татьяна Ивановна… - испуганно сказала я, увидев в номере нашу преподавательницу.

Всегда добрая и понимающая она сейчас выглядела без преувеличения грозной. Ее ласковые голубые глаза горели возмущением, а губы сжались от негодования. За спиной у нее стояла Катька, которая выглядела уж чересчур расстроенной. Она виновато развела руками, мол, «я не смогла ничего сделать, извини».

- Здравствуйте, Варвара, - сухо и официально сказала Татьяна Ивановна. – Проходите.

Я вошла в комнату, опустив глаза в пол. Первый раз в жизни меня ругал преподаватель. Раньше такого никогда не было. Я всегда была послушной и прилежной ученицей, к которой у учителей никогда не было претензий. А сейчас почувствовала себя двоечницей. И поэтому не знала, как себя вести.

- Где ты была? – задала вопрос Татьяна Ивановна.

- Гуляла, - честно сказала я.

- Ты должна была вернуться в гостиницу в восемь часов вечера.

- Знаю.

- И почему ты заявляешься только сейчас, когда на часах два ночи? – начала повышать голос Татьяна Ивановна.

- Простите. Я виновата.

- Конечно, виновата! Варвара, я ожидала такого от кого угодно, но только не от тебя!

От этих слов мне стало еще больше стыдно. Но я продолжала молчать.

- С кем ты гуляла? – строго спросила Татьяна Ивановна.

- С другом.

- Что еще за друг?

- Он местный художник…

- Что? Художник? Господи, да ты с ума сошла! Что я потом скажу твоим родителям, если что-то случится? Значит так, все, никаких художников!

- Но Татьяна Ивановна, он…

- Никаких художников! – повторила возмущенная женщина. - У нас есть распорядок дня, и он един для всех! А теперь для тебя у меня будет особая программа! В свободное время ты будешь писать отчет о музеях Парижа! Это не обсуждается! Спокойной ночи!

Громко хлопнула дверь, и в комнате повисла тишина. Я бессмысленно смотрела перед собой, пытаясь переварить услышанное. Первый раз в жизни меня наказали за проступок. И наказали так жестоко. Ведь я уже понимала, что не могу прожить без Флорана даже один день…

- Ты не сильно расстроилась? – вдруг услышала голос Катьки.

Я подняла на подругу глаза. И что-то в ее взгляде насторожило. Чересчур уж сочувственно она смотрела, что было на нее не похоже. Обычно если что-то случалось, Катька всегда старалась поддержать добрым словом, подбодрить, заставить смеяться. А сейчас мне казалось, что еще чуть-чуть и она сама заплачет. Но неискренне.

- Все нормально, - каким-то чужим голосом ответила я.

- Варь, а может, тебе правда не стоит видеться с этим художником? Тем более что мы скоро уезжаем.

- Да, наверное, ты права.

Но мои слова были полной противоположностью тому, что было в мыслях на самом деле. Просто почему-то мне не хотелось говорить об этом Катьке. А она больше ни о чем меня не спрашивала.

И только когда я поняла, что подруга заснула, зарылась носом в подушку и заплакала. Сердце разрывалось на части только от одной мысли, что больше не увижу Флорана. За эти полторы недели благодаря нему я узнала совершенно иную для себя жизнь.