Верни нашу дочь, бывший!

Я теряюсь от поведения девчонки, ведь я рассчитывал на её признание в связи с Шолоховым, а тут «знакомство». Довольно странное, я бы сказал. Вероника ведёт себя как подросток, и я не знаю, как реагировать. Подыграть ей?

Пожимаю протянутую мне ладонь и улыбаюсь в ответ.

– Меня зовут Виктор, и я знаю о вас куда больше, чем вы рассказали. Так может, следует уже быть честнее, Вероника? – смотрю девушке в глаза, а когда она пытается высвободить свою руку, сжимаю пальцы ещё сильнее и тяну на себя так, что Вероника оказывается практически в моих объятиях.

Она часто дышит и удивлённо хлопает ресницами. Кладёт свободную руку мне на грудь, чтобы выдержать хоть какую-то дистанцию, а меня дурманит её поведение, потому что испуг выглядит чересчур натурально. Девчонка ведёт себя как невинная девственница, а не опытная искусительница, и это заводит. Быть может, на то и был расчёт Шолохова, когда он отправил её в мой дом? Смутить меня ангельской чистотой и заставить поверить?

– Ну так что? Вы будете говорить правду, или мы перейдём к делу? – спрашиваю, обжигая своим дыханием нежную девичью кожу и едва сдерживаясь, чтобы не впиться в пухлые губы лёгкого персикового оттенка.

Между нами искрит, но я понимаю, что всё это надуманное влечение, или издержки длительного воздержания, ведь я давно не спал с женщиной.

Глава 4. Вероника

Он не оставил мне выбора…

Шолохов ничего не рассказал мне о человеке, с которым предстоит иметь дело, и теперь я висела на волоске от…

От чего?

Вряд ли Усольцев станет насиловать меня и принуждать к близости с ним, вот только его дыхание обжигает и пугает. Его губы, находящиеся на столь минимальном расстоянии от моих, настораживают, и мне хочется увеличить дистанцию.

Опасно…

Слишком опасно находиться в такой близи со столь властным мужчиной.

– Скажу. Я расскажу вас всю правду, если пообещаете выслушать меня, – пищу я в надежде, что он отпустит, и я придумаю в ближайшие секунды, как выкрутиться.

Пальцы Усольцева соскальзывают с моей руки, и мужчина делает шаг назад, недовольно поглядывая на меня. Он раздражён. И я понимаю его – всё это время он считал, что я вожу его за нос.

Он знает обо мне больше, чем я рассказала?

Как много ему известно?

Я могу рассказать немало, но должна пока молчать о дочери.

Что я скажу?

Простите, но у вас моя дочь?

Да за такое он прямо сейчас вышвырнет меня из дома, а потом увезёт малышку подальше, куда мы с Шолоховым уже не сможем пробраться. Да и Роме это не нужно: он предельно ясно выразился, когда поставил то отвратительное условие.

– Я слушаю очень внимательно, Вероника. С какой целью вы явились в мой дом?

– С целью заработать… Я на самом деле хотела стать няней для вашей дочери, но есть кое-что ещё.

Цепляюсь за заинтересованный взгляд и потираю запястье, кожа на котором неприятно зудит. Усольцев сжимал не так сильно, но всё равно неприятно. Вспоминаю, что он чуть было не поцеловал меня, и внутри закипает отвращение: мужчины вроде него привыкли брать всё деньгами или силой.

– Вот как? Я слушаю. Что ещё вам велел сделать господин Шолохов?

Шолохов…

Наверняка Усольцеву известно о нашей связи, поэтому скрывать что-то не имеет смысла. Как много он знает? Впрочем, вряд ли он догадается, что я пришла сюда за ребёнком. Рома пытался убедить меня, что Усольцев не узнает о нашем браке. Вот только, вероятно, он просчитался.

– Вы сказали, что можете дать мне защиту, если посчитаете нужным. Защита мне на самом деле необходима. Шолохов мой бывший муж. – Глаза Усольцева широко распахиваются от удивления. Этого он не знал? Или не верил, что я буду откровенной почти до конца?

– Очень интересно, – хмыкает Усольцев, обхватив подбородок большим и указательным пальцами правой руки. – Продолжайте. Всё набирает крайне неожиданные повороты.

– В своё время Шолохов растоптал меня, вышвырнул на улицу, как ненужную вещь. Я была вынуждена не жить, а выживать. И тогда я решила, что наши пути больше никогда не пересекутся, но случай снова столкнул нас с ним.

Усольцев медленно проводит кончиком языка по верхней губе, и этот жест кажется соблазнительным, пусть воспоминания о бывшем муже тут же перечёркивают ощущения, превращая их в отвращение. Мне тяжело смотреть на мужчин после Шолохова, ведь каждый может поступить точно так же, как он. Как теперь раскрыться кому-то?

– Что за случай?

Мужской голос с лёгкой хрипотцой и низкими вибрациями пробуждает во мне нечто странное, волнующее. Я поднимаю взгляд и уверенно смотрю на своего собеседника. Раз уж начала, следует придумать что-то, чтобы выкрутиться. Главное, не завраться окончательно.

– Шолохов выкупил мои долги, и теперь, получается, что я должна ему крупную сумму. Когда я сообщила, что не зарабатываю столько, чтобы отдать ему всё и сразу, он предложил хорошую работу. Няней. Я помогала родным с маленькими детьми, кроме того, у меня педагогическое образование. Конечно, я зацепилась за это предложение, и согласилась встретиться с бывшим мужем, чтобы обсудить все детали работы.