Верни себя! (СИ)

— Ладно, вернёмся к кругу твоих обязанностей. Сола установила медкапсулу последнего образца. Сегодняшнюю ночь ты точно проведёшь в ней, а дальше посмотрим на рекомендации МедИскИна. Завтра с утра, после завтрака, я разблокирую часть твоих магических способностей. Часть — чтобы ты смог привыкнуть к тому, как изменится твоё восприятие мира. Двенадцать лет не пользоваться магией для фэйри — неоправданная жестокость со стороны твоих прежних хозяев. Ну да ладно. Я постепенно сниму все блоки, чтобы ты смог пользоваться всеми своими способностями.

Если сможет, конечно. Маг, который не пользовался своим даром сродни человеку, которого заставили не пользоваться ногами. Мышцы усыхают и потом стоит больших трудов вновь заставить их работать. Так и с магическим каркасом. Реабилитация Алекса может затянутся на годы. Если не на десятилетия. Твари…

— В принципе, пока и всё. Вопросы есть?

— Появятся, — шокировано сказал он, потом спохватился и тут же выдал: — Простите, Тера, я не хотел показаться грубым или невоспитанным, я просто шокирован тем, что узнал. Это не даёт мне право вам грубить, больше подобное не повторится, просто…

И снова перебить его, приклеев на губы улыбку.

— Успокойся, ничего страшного не произошло. Как только появятся вопросы — обязательно спрашивай. И меня, и Солу. Если тебе что-то понадобится — тоже не стесняйся говорить об этом. Привыкай, Алекс. Помни о том, что ты скоро сможешь стать свободным и тебе придётся самому решать все вопросы о существовании. Пока ты к этому просто не готов. Ни морально, ни физически. И ты должен это понимать лучше меня.

* * *

На эту фразу Алекс лишь кивнул. Боялся ляпнуть что-нибудь не то. Потому что не понимал. Ничего не понимал. Он не представлял как это, быть свободным. Он никогда не думал об этом. Он… Не смел на это надеяться. Потому что даже мысли о таком приносили боль. И ошейник тут был не причём. Больно было там, глубоко внутри, от понимания той пропасти, которая находится между его нынешним положением и жизнью свободного. О, разницу в этих двух положениях Алекс понимал превосходно.

Он знал лишь одно положение в обществе: бесправной вещи, которую используют так, как хотят и тогда, когда хотят хозяева. У него не было права на своё мнение, желание, решение. Контракт, подписанный якобы им добровольно, передавал все его права в пользу держателя контракта. Бессрочно, то есть пожизненно. Хозяин же контракта обязался обеспечивать раба всем необходимым для жизни и работы. Оплата за его труд производилась единовременно, авансом, и уходила в счёт погашения долга предыдущему владельцу. По сути, новый покупатель просто платил старому хозяину за то, что раб теперь будет работать на него. Многие квалифицированные работники корпораций тоже подписывали такие же договоры, но жили в нормальных квартирах, питались регулярно и достаточно хорошо, им предоставлялись развлечения в корпоративных центрах досуга, оплачивалась переподготовка и повышение квалификации. Просто Алексу не повезло, его всегда выкупали выродки и твари, любящие унижать и издеваться над сотворёнными. А когда твоим контрактом владеет не корпорация, а частное лицо — оно может позволить себе всё. Кто вмешается, кто заступится, если ты сам, "добровольно", подписал контракт? Или это сделали твои родственники в глубоком детстве. Или твои родители сами были личными рабами извращенцев, соответственно, им просто приказали подписать контракт на ребёнка и всё. Торговая палата была вынуждена закрывать глаза на подобное, потому что лучшего способа хоть как-то узаконить рабство, хоть как-то впихнуть пороки сотворённых в рамки правовых норм, можно было только ведя учёт контрактов. Среди миров есть такие, в которых мораль вывернута наизнанку и хорошее считается плохим, а плохое — превозносится, как лучшее. Есть рабы, которые довольны тем, что им не приходится помирать на улице с голода или воровать. Что можно всегда продать свои права и стать бесправным, но сытым и ухоженным. А если повезёт — то и специальность получить. Хотя и на жертвенный алтарь с тем же успехом отправится можно. Но кто же думает о худшем, правда? Кстати, о худшем.

И если она ответит правду… А феи, как известно, не могут лгать… Это успокоит совесть Алекса, мечущуюся птицей в клетке его сомнений. Пусть она развеет эти сомнения, пусть прутья клетки растают и он сможет спокойно жить дальше. Надеясь на чудо.

— Нет, Алекс. Ты не причинял мне боль. Болото… Я не мщу тебе и не намерена издеваться над тобой. Я действительно хочу сделать тебя свободным. И хочу, чтобы ты сам вспомнил своё прошлое. Поэтому и не хочу рассказывать тебе о прошлом. Это может помешать тебе вспомнить. И всё.

Алекс понял, что готов сейчас расплакаться от счастья. Она ответила прямо и недвусмысленно. Она действительно хочет… Творцы всемогущие, такого не бывает! Не с ним, во всяком случае. Это слишком хорошо.