Верняк

– Учтем еще несомненное неблагополучие в знаке Девы, ибо моя игривая интерпретация не отменяет прискорбного, но неоспоримого факта, что кто-то стрелял в Джиппи Уилфера как раз в пору этого самого небесного неблагополучия. В Джиппи, вашего друга, для которого вы выбрали скважину. И моего клиента, в чьих интересах, а также в интересах его супруги, я расследую дело об этой худосочной скважине. Кроме всего прочего!

– Вы предполагаете, что скважина – это главное?

– Нет, это только одна сторона. Но из-за нее Джиппи чуть было не убили. Если мы согласимся, что в этом деле все взаимосвязано, разве мы имеем право считать, что покушение на нас и на Джиппи – это случайность или совпадение? И что тот таинственный незнакомец, который стрелял в Джиппи, не имеет никакого отношения к двум другим покушениям? То есть к покушениям на каждого из нас троих? Почему мы должны считать, что это – высокий незнакомец из Филадельфии, скрывающийся в тени?

– Это какой-то абсурд – то, что вы сейчас сказали.

– Я специально облекаю это в форму абсурда. И говорю, что это не смешно. Я говорю, что нет трех дел и трех мотивов. И трех прячущихся в тени незнакомцев из Цинциннати.

– Филадельфии.

– Это совершенно другое дело. Что касается Джиппи, то не сомневаюсь: хам и сукин сын Арнольд Трапмэн лично всадил пулю ему в брюхо. Или нашел кого-то для этого дела. Он в течение многих лет занимался всякими аферами в компании с Изи Баннерсом. А у Баннерса приличные связи с гангстерами, и время от времени он прибегает к их услугам, если ему оказывается нужна помощь такого рода.

– Шелл, вы увлекаетесь. Не думаете же вы, что Трапмэн сидел в засаде, тая свое преступное намерение, из-за этой несчастной скважины...

– Нет, не увлекаюсь. Я сказал вам, что скважина – это одна сторона дела... Другая – Джиппи был единственным свидетелем, кто видел Трапмэна вместе с Беном Риддлом за час, а возможно, и за несколько минут до убийства Бена.

– Как вы можете это утверждать... – Дев не закончил фразы.

Я закончил за него.

– Джиппи не знал, что это Бен Риддл, он просто увидел кого-то в компании Трапмэна в среду вечером в восемь часов, если быть точным. Но этого достаточно. Если Трапмэн знает, что Джиппи видел его вместе с Риддлом у него в доме, становится понятным его стремление убрать нечаянного свидетеля. А Трапмэн знает. Могу присягнуть. – Я помолчал. – Дело в том, что я был тем идиотом, который сказал ему.

– Вы сказали ему? Но, если Джиппи не знал, кто это стрелял в него, тогда вы-то откуда...

– И я не знал до сегодняшнего вечера. Разве что догадывался. Но я сказал Трапмэну, что Джиппи был там в среду вечером. Проявив "блестящий" ум, назвал даже час, когда он там был. И еще умудрился спросить секретаршу Трапмэна, не стрелял ли кто-нибудь в ее босса. Достаточно, Дев. Более чем достаточно.

Я сделал последний поворот к его дому.

– Так что, как видите, я просто обязан позаботиться о благополучии моего клиента, находящегося в госпитале.

– Допустим. Но вы не можете утверждать все это наверняка, Шелл?

Голос его не был уже таким уверенным.

– И никто пока не может. Тем не менее держу пари на ваш писклявый гарем, что окажусь в конце концов прав.

– Ну конечно, – сказал он, пытаясь перевести беседу в более легкое русло, но без особого блеска. – Раз дело в этом заскорузлом Арнольде и это он там мутит воду...

– То вы выходите из игры?

– Нет. Но что мы тогда будем делать?

– Сегодня я не мог действовать быстрее – мои синяки и шишки превратили меня в плодовое дерево. Боялся растерять плоды. Но я и не собирался участвовать в соревновании по бегу.

– Если возникнет необходимость, не ждите, что я буду семенить рядом. Студентом я был чемпионом Соединенных Штатов по бегу.

– По бегу за школьницами?

– Не только. Бегал и на сто метров, и на пятьдесят. Короче, я мог бегать. И все еще могу.

* * *

Круто поднимавшаяся вверх подъездная аллея у дома Моррейна лежала в полуквартале справа от нас. Ночное освещение было таким, как обещал Дев: фонари горели только вдоль дороги. Поэтому рядом с домом и на подходе к нему было не то чтобы совсем темно, но держался какой-то неверный, обманчивый полумрак, в котором легко обознаться, принять одного за другого – и не сразу разобраться в этом.

Как раз то, на что я рассчитывал.

– Назад, приятель, – сказал я.

Дев послушно скрылся в глубине фургона. Я вывернул руль, резко свернув направо, и остановился на открытом месте недалеко от гаража. Мне позарез нужно было пространство вокруг, и немедленно. Я заглушил мотор, выключил фары, затем тоже забрался в фургон. Дев уже протягивал мне свой холаселектор. И вот я держу в руках его чудо-прибор. Должен сказать, его вес – добрых семьдесят фунтов с лишком. Только "рабочая" часть, помещавшаяся внутри корпуса, тянула не менее чем на шестьдесят фунтов. Поэтому без нее холаселектор показался мне легким как перышко.

Я принял у него пустой "черный ящик", держа его гак, чтобы всем, кто пожелает, видны были эти впечатляющие циферблаты, чудесные индикаторы и сверкающие антенны на крышке прибора. Дев прошептал: