Верняк

– У меня создалось впечатление, что мистера Уилфера, выражаясь фигурально, добила последняя капля. После того как месяц за месяцем в течение года откладывалась прокладка труб к его скважине и, соответственно, задерживалось получение им этого его жалкого чека, платы за разработку недр, тут, после всей этой нервотрепки, последовало ваше предложение купить его долю – всего лишь по шестнадцати центов за доллар. Признаюсь, я сам нахожу странным, что события следовали друг за другом именно таким образом. Я имею в виду и вашу готовность купить столь невыгодную долю в этой скважине.

– Если бы вы, черт возьми, хотя бы малость смыслили в том, о чем говорите! Этот первый чек вовсе не был ежемесячной платой за разработку его собственности, это была доля Уилфера за выработку в течение десяти дней.

– Ах так? Он об этом не упомянул.

– Вероятно, он этого не знает. Там совершенно ясно все написано на самом чеке, но, я думаю, он читает только цифры. Лично я не стал бы разрабатывать его скважину полностью, потому что она дает ничтожное количество нефти, и делается это только по настоятельному желанию самого Джиппи Уилфера и его компаньонов. Этот маленький сукин сын грозил подать на меня в суд, если я не выполню его желания!

Трапмэн покачал головой, при этом его седые волосы слегка зашевелились.

– Этот ублюдок совсем спятил. Я думаю, он даже не знает, что половина стоимости работ была покрыта за счет его вклада. Он грозил судом мне. Это, конечно, чушь, он просто не в своем уме. Ну так какие еще вопросы способно породить ваше чудовищное невежество?

– Мистер Трапмэн, может быть, вам лучше попридержать язык за зубами, пока ваши зубы еще во рту, – сказал я нежно.

Но он не слушал.

– Вы сказали, шестнадцать центов за доллар, – продолжал он. – Вы ошибаетесь. И говоря «готовность» – тоже. Слово «готовность» больше отражает точку зрения другого совладельца скважины, мистера Дональда Кори, который намекнул мне, чуть ли даже не просил меня, чтобы я купил его семь тридцать вторых от его «рабочего вклада», составляющего двадцать пять тысяч долларов. Он испытал неудачи в делах, нуждался в деньгах и предпочитал получить наличные немедленно, чем почти два года ждать те же деньги, только поступающие маленькими порциями ежемесячно. – Он помолчал. – Вам понятно?

– До известной степени. Значит, вы сделали одинаковые предложения мистеру Уилферу и другому его компаньону?

– Верно. После того как мистер Кори обратился ко мне с такой просьбой. По-видимому, эта скважина уже на ладан дышит и может прекратить давать нефть через несколько лет, а может быть, даже месяцев. Обычно я не бываю настолько благороден и щедр.

– Шестнадцать центов за каждый вложенный в дело доллар – это щедрость?

– Сколько он вложил, значения не имеет, значение имеет, сколько это вложение может дать продукции. Я не знаю, какова была сумма первого полученного Уилфером чека.

– Около восьмидесяти долларов.

– Хорошо. Считайте, что это означает прибыль в двести пятьдесят долларов в месяц или три тысячи в год. Он владеет семью шестнадцатыми от «рабочего вклада» в свою скважину, и я предложил ему за это пять тысяч долларов. Он может оставить свою долю и получить такую же сумму за двадцать месяцев, за два года или за более длительный срок. Но он может принять мое предложение и получить те же самые деньги сразу. Собственно, мне наплевать, что он сделает. Я могу себе позволить подождать несколько лет, пока мои вложения дадут прибыль, пусть даже это будет означать связывание капитала. В конце концов, я мог бы получить и большую прибыль, мы все-таки получаем кое-что, хотя и немного из этой скважины. Но я не уверен, что мистер Уилфер может ждать.

Я кивнул.

– В этом есть резон. Кстати, у меня создалось впечатление, что мистер Уилфер владеет половиной скважины или по крайней мере половиной «рабочего вклада». Ведь он тридцать тысяч долларов вложил в дело. Но если у него только семь шестнадцатых...

У Трапмэна был раздраженный вид. Он хмурился. Он покачал головой и нахмурился еще больше. Потом тихо сказал этим своим раскатистым голосом: