Вернись

Медсестра пригласила внутрь. Варя, стараясь не дышать и зайти, как можно тише. Как назло колесико зацепилась за порог. Громкие звуки оповестили о её приходе. Растрепанная, раздражённая женщина стояла перед кроватью больного и не знала, с чего начать. Левая нога и рука Бориса были тщательно забинтованы. Вдоль лба обозначился небольшой шрам. На щеках сверкали мелкие порезы. На правой руке чуть заметной желтизной обозначились синяки. Мужчина был одет в рубашку с коротким широким рукавом и широкие шорты. Бледное лицо едва различалось на светлой наволочке. Варя взглянула в смеющиеся глаза.

– В гостинице ни одного свободного номера, а в другую не поехала. Потом… Тебя хотела увидеть! – выпалила на одном дыхании она.

– Чтобы определить: скорее жив или мертв? – мрачно пошутил он.

Варвара нахмурилась, не желая отвечать на вопрос.

– Открой верхний ящик тумбочки. Там ключик от барселонской квартиры. Недавно искали документы, жена привезла ключи и забыла забрать. Так и лежат.

– А жена твоя против не будет? – грубо переспросила Варя. Её задело всё: и невозмутимость по отношению к ней, и разговор о жене, и отсутствие извинений за ситуацию в гостинице, и ключи дал как-то равнодушно. Мол, есть – так возьми, а нет – так уезжай.

– Не будет. Она там не останавливается, – печально объяснил Борис.

– На месяц, – со злостью ответила Варвара, хотя отпуск взяла на две недели. Туристических поездок сейчас было немного, поэтому агентство от её ухода не пострадает. Мужские брови взметнулись от удивления. Движение причинило боль. Борис поморщился.

– Матерью Терезой решила стать или другие планы есть?

– Приехала одного старого знакомого проведать, а он и видеть меня не рад, – ехидно заключила посетительница. В помещении было довольно жарко. Варя резко дернула бегунок, чтобы расстегнуть молнию. Да так он и остался у неё в руках. Раздражение нахлынуло сильной волной.

Борис улыбнулся приветливее:

– Варюша, я рад тебя видеть! Спасибо за то, что приехала! Но няньки мне не требуется!

– А вот возьму и на вред тебе останусь! Целый месяц буду мелькать перед тобой! Как нянька! – сгоряча пообещала Варвара.

– Не выдержишь. Больной придирчивый, – усмехнулся мужчина.

– И не с такими справлялась!

– Я думал, что ты гидом работаешь, а оказывается,..

– Всё!!! Баста! Сказала, что останусь, и точка! – хлопнула по спинке кровати женщина.

– Оставайся, – вдруг согласился больной. – На моих условиях.

– Каких? – азартно поинтересовалась Варя.

– Ты живешь в моей квартире. Дежуришь у меня с понедельника по пятницу с восьми до пяти. Но если нарушишь условия или захочешь уехать раньше, выполнишь мое желание, если останешься до конца – я твое.

– А почему в будние дни? – зацепилась за его слова собеседница.

– Законы и трудовой кодекс никто не отменял, – отбил удар Борис.

– Тогда по рукам, – протянула ладонь Варя. Пожатие было слабым, да и Борис выглядел уставшим. Разговор лишил его сил. – Отпустишь меня переодеться и умыться?

– Иди.

– Спасибо. Я очень рада встрече, – ласково прошептала подруга, поглаживая по израненной руке. – Отдыхай.

Варвара почувствовала, как в уголках глаз накапливаются слёзы. Ей даже показалось, что его взгляд тоже стал влажным. Женщина отвернулась, отгоняя глупые надежды.

Дни пролетали один за другим. Душевные беседы сменялись ироничными замечаниями и раздражительностью Бориса. Варвара и сама не отличалась постоянством: то терпела и улыбалась, то, раззадоривая его, бросала насмешливые ответы. Часто она задерживалась в палате допоздна, не желая расставаться. Однако после прихода медсестры, он демонстративно закрывал глаза и отворачивал голову. Посетительница обижалась, грозилась не прийти на следующий день. Борис, хмыкнув в ответ, с ехидцей замечал:

– Утро вечера мудренее.

В пятницу вечером Варя загрустила, страшась одиноких выходных. Конечно, планы отдыха были продуманы и в подробностях описаны Борису, но сейчас хотелось только одного – быть с ним, говорить о пустяках и держать за руку. Неважными казались его раздражительность и грубость. Она верила, что для любимого мужчина общение с ней тоже было значимым. Он тоже грустил, просто старался не подавать вида, не кормить ложными надеждами. Каждый раз, как только она собиралась посмотреть на часы, – больной тут же говорил:

– Ещё рано.

Варя кивала, с улыбкой продолжая разговор.