Вернись!

Таня Стар Вернись!

Дневник я вела с четырнадцати лет. Откровения, записанные в него, отражали мою сущность. Рассуждая о жизни и её закономерности, я открыла в себе удивительный внутренний мир. Самокопание и самоанализ помогли разобраться в собственном характере и желаниях. Исповедуясь, я перекладывала на бумажные плечи переживания, тем самым облегчая душевные муки. Перенося страхи на чистый лист, я стирала из памяти тяжёлые мысли. Ручка и тетрадь избавляли от груза экспрессивных эмоций. Перечитывая прошлые события, я видела, как видоизменялось моё отношение к людям.

Возвращаясь к написанному, я научилась оценивать ситуации через призму времени, что помогало уравновешенно принимать решения, будто сторонний наблюдатель. С годами потребность делиться суждениями с дневником вошла в привычку. Бумага всё стерпит и сохранит, не распустит сплетен, не отомстит хозяину мыслей. Написанные в минуты отчаяния строки приводили в равновесие чувства.

*

Сегодня я наконец-то сконцентрировалась и решила, что здесь, – на кухне, вдохновенно изложу Адаму то, о чём долго намеревалась сказать при встрече. Напишу письмо, опишу свои эмоции и мысли о нашей жизни. Может быть я прочту его вслух или дам ему почитать. Решать буду при встрече с ним и обязательно подожду ответ.

Вдохновение выстроило мысли в ряд, и они, как солдаты, были готовы лечь каллиграфическим почерком на белый лист, чтобы рассказать о наболевшем. Методично излагая на бумаге правильные мысли, я обдумывала каждое слово, чтобы попасть в десятку:

«…Знаешь Ад, я ведь любила тебя. Люблю! И буду любить!..»

Короткая пауза от набежавших мыслей закончилась и, перечитав начало, я продолжила писать.

«Любила наивно по-детски, любила безоглядно не за что, а вопреки и несмотря на… Знал ли ты? Конечно, знал! Верил ли ты? Наверное, да! А может быть разуверился, и поэтому оставил меня?

Помнишь ли ты тот майский вечер, когда благоухали черёмуха и сирень, цвели сады и каштаны, выскочили бутоны на клумбах… и нашу встречу? Я её не забуду!

Ты неожиданно приехал, подарил трогательный букет ландышей, коробку шоколадных конфет и бутылку отличного десертного вина. Я тебя не ждала, а ты впервые приехал в мой родительский дом.

Вечер был прохладным, и я вышла к тебе в шортах, – смешная, утонув в папиных туфлях на босу ногу и в ветровке с его плеча до колен. Когда цветут сады, всегда студёно, природа так задумала. Когда я хотела укрыться от холода и согреться, то любила нацепить папину одежду, в которой чувствовала себя, как в броне, – защищённой от жизненных передряг. Встретила я тебя одетая по-домашнему и жутко смутилась, а ты и не заметил, что я не подготовлена к свиданию.

Ты жарко смотрел мне в глаза. Седьмое чувство подсказало, что ты приехал утонуть в них и дать мне заглянуть в твои карие радужки. Казалось, что кроме меня, тебя в этом мире никто не волнует.

Помню старую твою кожанку и тепло рук… Когда ты не находил ответы на вопросы, то доставал связку ключей с болтающимся на ней комичным лицом мужика. Ты смешил меня потешной игрушкой на брелоке. Сдавливая пальцами ему щёки, он уморительно выпучивал глаза, точно копируя твоё мимишное удивление. От смеха у меня сводило живот и появлялись колики. Я никогда так беззаботно и искренне не смеялась, а так хотелось…