Вернись и полюби меня (ЛП)

- Угу, - Джеймс поморщился, потирая лоб, и откинулся на подушки. - Этот Сопливус, скользкий…

Ремус перестал их слушать – Джеймс, Сириус и Питер оседлали любимого конька и принялись поливать Снейпа разнообразной бранью (нецензурная ее часть в основном исходила от Сириуса – процентов где-то на сто десять). Вопреки сложившейся традиции, на сей раз не друзья ухаживали за Ремусом, а он – за ними: смазывал ссадины целебной мазью и накладывал на них исцеляющие заклятья, пока эти двое валялись на кроватях и жалобно стенали.

- Джеймс, - перебил его Ремус на девятой минуте Снейпо-оскорблений, - в чем дело, почему это для тебя так важно?

- …что? - Джеймс захлопал глазами – круглыми и орехово-карими; если приплюсовать к портрету круглые же очки и стоящие торчком вихры, то сейчас он здорово смахивал на сову.

- Отчего тебя так задевает, что Лили проводит много времени со Снейпом? - уточнил Ремус, стараясь не кипятиться, а также проявлять терпимость и непредвзятость.

- Но это же Снейп!

- А если бы на ее месте были Макдональд, Кроули или Медоуз – ты вел бы себя так же?

- Да что ты, Лунатик! Они же не чокнутые – с ним общаться!

Ремус вздохнул. Он чувствовал себя так, будто пытался втолковать своей шестилетней кузине Диане, что нельзя толкать других детей и вырывать у них игрушки. Не то чтобы Лили можно было принять за таковую – просто Джеймс вел себя именно так, словно Лили замечательная игрушка, до которой Снейп успел добраться первым.

- Перевожу то, что у тебя на самом деле спрашивает Лунатик, - Сириус склонился вперед, упираясь локтями в колени. - Сохатый, какое тебе дело до Эванс?

Это внезапное пополнение в рядах союзников стало для Ремуса полной неожиданностью. Интересно, что он затеял… зная Сириуса – вероятней всего, засаду.

А затем в сражение вступил Питер.

- Она вечно цепляется за Сопливуса – с самого первого дня.

Джеймс сверкнул очками – будто осененный светом праведного негодования, которое снизошло на него с небес.

- В каком это смысле – какое мне дело до Эванс? Это же Эванс!

- Джеймс, - все так же терпеливо продолжал Ремус, - мы знаем, что она тебе нравится. Но почему она тебе так нравится?

- По… почему… - Джеймс вытаращился на него, словно не мог поверить собственным ушам.

- С ней скучно, - в лоб и без обиняков заявил Сириус. - Она вечно кого-то пилит. И считает этого мудака Сопливуса хорошим другом – значит, у нее точно не все дома. А тебя она при первой же возможности обзывает то скотиной, то придурком. И вообще, Сохатый, ты помнишь, чтобы она когда-нибудь была с тобой мила и любезна?

- Кроули очень милая, - охотно вставил Питер. - И Марлоу. Ты в курсе, что нравишься Шарлотте Марлоу, Джеймс?

- По мне так она ничего, - нахмурился тот. - Но Шарлотта Марлоу – не Эванс.

- Но Джеймс, что в Лили такого особенного? - спросил Ремус. - Для тебя, в смысле. Нет, мы тоже хорошо к ней относимся, - это была не совсем правда: Сириус ее терпеть не мог, а насчет Питера Ремус не мог сказать наверняка. - Но почему она тебе нравится?

- Я… - Джеймс мигнул. Ремус не спускал с него глаз, почти не сомневаясь, что он никогда об этом не задумывался – просто зациклился на Лили, и все… возможно, потому что она была хорошенькой, возможно – потому что откровенно его презирала и тем привлекала к себе внимание… но замечал ли он когда-нибудь, что даже не задумывался об этом?

Ремус готов был поставить любые деньги, что нет, никогда.

- Я… Послушайте, вы к чему сейчас клоните? - Джеймс переводил взгляд с одного своего друга на другого. - Бродяга?..

- Приятель, - Сириус смотрел на него в упор через разделявшее их кровати расстояние, - поглядеть там есть на что, тут с тобой не поспоришь. Сиськи у Эванс что надо, да и корма тоже не подкачала. Но в остальном… Спроси у нее, который час – и эта ехидна поганая на тебя только фыркнет, даже если перед ней будет пять циферблатов маячить. Лично я в упор не врубаюсь, с чего ты сохнешь по девице, которая срать на тебя хотела с высокой колокольни.

Джеймс казался ошеломленным – словно Сириус залепил ему промеж глаз мокрым носком. Ремус не осмелился сказать, что вовсе не считает ее такой уж плохой, опасаясь, что тем самым только раздует Джеймсову одержимость. Которая и так уже тянулась пять с половиной лет; хватит ему гоняться за девушкой, которая никогда его не поощряла… особенно если учесть, что все его ухаживание сводилось в основном к травле ее друга. Вот если бы Джеймсу действительно нравилась Лили – именно как Лили, а не как девчонка, которая резко выделялась из общей массы, потому что не боялась с ним спорить, – тогда, конечно, другое дело… Вот только Ремус подозревал, что единственный человек, к кому Джеймс питал искреннюю привязанность, – это Сириус. Возможно, потом, когда Джеймс повзрослеет, все и изменится, но сейчас он был еще в том возрасте, когда основное место в жизни занимают друзья, а девчонки идут вторым номером. О, Ремус не сомневался: он был бы вне себя от счастья, согласись Лили пойти с ними в Хогсмид и часами зависать в “Зонко”; ну, а дальше-то что?..