Вернись и полюби меня (ЛП)

После священника настала очередь приятелей его отца – те зачитали по бумажке короткие речи; декламация никуда не годилась. Затем Лоррейн – ныне миссис Торн, первая жена его отца – встала и произнесла свой панегирик; глаза ее были сухи, а голос негромок, но речь ее вызвала слезы у многих присутствующих. Ее дочь, единокровная сестра Северуса, то и дело утирала глаза. Он еще раз удивился тому, что к отцу, оказывается, так хорошо относились все, кроме его собственной семьи. Хотя, с другой стороны, Тобиас терпеть не мог свою ведьму-жену и волшебника-сына – вот они и платили ему взаимностью.

Лоррейн когда-то сказала: “Бедняга Тоби – он никогда не получал от жизни того, о чем мечтал”. Что ж, к нему, Северусу, это тоже относилось. И, если читать между строк, то и к Эйлин тоже. Разочарование, ставшее желчностью – наследство не только по материнской, но и по отцовской линии. Северус просто выбрал для себя другой путь – ее эмоциональную изоляцию вместо отцовского алкоголизма.

Миссис Торн преклонила голову в минутном молчании – затем спустилась с кафедры и прошествовала к первой скамье на противоположной от Северуса стороне прохода. Кто-то зааплодировал, но осознал, что находится на похоронах, и хлопки смолкли. Люди начали подниматься со скамей и собираться в группы, чтобы проследовать на кладбище.

Мать поднялась сама, без каких-либо напоминаний. Он тоже встал, пытаясь припомнить, как в прошлый раз добирался до кладбища, и услышал, как кто-то – не Лили – позвал его:

- Северус?

Это была Лоррейн. Она выглядела гораздо моложе, чем он ее помнил – меньше седины в волосах. После второго замужества она переехала в пригород Коукворта, но каждый год на Рождество присылала ему открытки, в которых старательно пересказывала последние семейные новости – сначала о внучке, которая нашла себе замечательную работу в Лондоне, где-то в рекламном бизнесе, потом – о муже внучки и его работе в банке, и, наконец, о родившемся у них ребенке, ее правнуке. Несколько раз в год она присылала Северусу письма – одни пересуды, из пустого в порожнее, и в каждом письме – в каждом без исключения – приглашала его в гости на обед, хотя он так ни разу к ней и не пришел.

Это было… престранное ощущение – то, как в его голове наслаивались друг на друга прошлое и будущее. Заранее знать судьбу Лоррейн и Бонни – до того, как все это произойдет… все еще помнить судьбу Поттера – этого мальчишки…

Значит ли это, что в будущем ничего не изменилось? Раз эта память все еще при нем?

- Как ты, милый? - приобняв его, спросила Лоррейн. Северус почувствовал себя неловко, хоть и ждал этих прикосновений.

Краем глаза он заметил Бонни – та замешкалась вместе с отчимом поодаль, у той скамьи, на которой они сидели, и явно не горела желанием подходить ближе. Обычно они оба вели себя довольно доброжелательно – Бонни так в особенности, в своем дружелюбии она была воистину неумолима – так что их сегодняшнее прохладное отношение скорее всего было связано с Эйлин. Та всегда смотрелась в лучшем случае угрожающе; сегодня же ее черная мантия была похожа на платье какой-нибудь графини елизаветинской эпохи – точнее, на его укороченную версию. В этом одеянии и черной кружевной вуали она наверняка казалась магглам помешанной. Даже Лили – и та вытаращилась, когда увидела, во что вырядилась его мать.

- С учетом всех обстоятельств – нормально, - неопределенно откликнулся Северус; это замечание казалось удобным и безобидным.

- Тебя подвезти до кладбища? - спросила Лоррейн. Под глазами у нее залегли тени; она казалась уставшей, но все равно держалась куда лучше приятелей Тобиаса – те собрались в круг, утирая слезы и хлопая друг друга по плечам. Всю церемонию организовала именно миссис Торн – оба раза, и в прошлый, и в нынешний. В День рождественских подарков Северус вспомнил, что следовало бы ей позвонить, и неуклюже молчал в трубку, пока она рыдала на другом конце провода. В конце концов она успокоилась и с жаром пообещала обо всем позаботиться.

- Спасибо, - возвращаясь в настоящее, поблагодарил ее Северус и заметил, как она скользнула взглядом по Лили, не скрывая любопытства. - Это Лили, - сказал он невпопад, чувствуя у себя за плечами весь безграничный запас идиотизма шестнадцатилетнего подростка. - Лили, это миссис Торн.

Их “приятно познакомиться” прозвучало в унисон; короткое рукопожатие – и Лили снова взяла Северуса за руку.

Миссис Торн проследила за этим движением, но сказала только:

- Не волнуйся, в машине всем хватит места – Бонни поедет с Ирвингом.