Вернись, любовь!

Между нею и Брайаном все осталось по-прежнему. Она любит его и, возможно, будет всегда любить, но ему об этом знать не обязательно.

Зачем? Чтобы еще раз услышать из его уст, что он не хочет жить с ней? Ну уж нет, подумала Тина.

Страсть – одно, а любовь – другое. И на протяжении прошедшей ночи никто из них ни разу не заикнулся о любви.

Пока Джанет рассказывала ей о своей беременности и о планах, связанных с ребенком, Тина крепко прижимала ладонь к своему плоскому животу и про себя молилась, чтобы внутри нее зародилась новая жизнь.

Если повезет, частичка Брайана навсегда останется в ее жизни. И никто не в силах будет отнять у нее малыша.

– Я выхожу из игры.

Коннор, Эйдан и Лайам пристально смотрели ни брата. Брайан поежился, потом, несколько раз подкинув баскетбольный мяч, повернулся, подпрыгнул и направил его в корзину. Мяч отскочил от щита и упал, угодив прямо в цветочную клумбу, тянувшуюся вдоль подъездной дорожки к дому приходского священника.

– Отлично! – пробормотал Брайан. Даже в корзину с трех метров он уже не может попасть.

– И месяца не продержался, – заметил Коннор.

– Прискорбно, – сказал Эйдан, подходя к Брайану и отбирая у него мяч, который тут же точным ударом послал в корзину.

– В чем дело? – спросил Лайам.

Брайан тыльной стороной ладони утер пот, заливавший глаза, и покосился на брата-священника. Фонари заднего двора освещали импровизированную баскетбольную площадку, где они с братьями два вечера в неделю с энтузиазмом играли двое надвое.

Брайан несколько раз щелкнул пальцами.

– Я признался, что проиграл пари. Подготовь мне гавайскую юбку и лифчик из кокоса.

– Класс! – отозвался Эйдан, снова забрасывая мяч. – Я уже чувствую, как мой бумажник раздувается от денег.

– Да? – отозвался Коннор, ловя мяч. – Только смотри пока не трать их, приятель.

Брайан мрачно наблюдал за тем, как братья играют в баскетбол. В ясном ночном небе стояла полная луна, и в густом летнем воздухе витал аромат жасмина.

– Ты неважно выглядишь, – заметил Лайам.

– Я же сказал тебе, – огрызнулся Брайан, посылая брату сердитый взгляд. – Я проиграл спор.

– Дело не в нем.

– Да? А в чем тогда, святой отец? Скажи, не томи.

Лайам с улыбкой покачал головой, как будто перед ним стоял пятилетний упрямец.

– Все дело в Тине, и ты сам это знаешь.

В голове у Брайана весь день крутились разные мысли, вопросы, сомнения. Рабочий день закончился, а он все не решался возвращаться домой.

Он не был готов встретиться с бывшей женой, посмотреть ей в глаза после прошедшей ночи. Тем более что, возможно, его ребенок уже живет в ее утробе.

У Брайана все внутри переворачивалось, а в горле стоял комок. Он сам не мог до конца во всем разобраться, но догадывался о причине своего смятения.

– У нас с Тиной нет будущего, – тихо возразил он.

– А может, все дело в том, что оно у вас должно быть, – предположил Лайам, подталкивая Брайана вперед по дорожке, подальше от Коннора и Эйдана. – Может, Господь дает тебе второй шанс, Брайан?

– Шанс напялить на себя гавайскую юбку?

Лайам покачал головой.

– Я не о пари. Ты не слушаешь меня. – Лайам остановился в конце дорожки и, умолкнув, посмотрел сначала на одну, потом на другую стороны улицы. – Что ты видишь вокруг нас?

Брайан хмыкнул.

– Мэйпл-стрит.

– И?..

Брайан нехотя взглянул по сторонам.

– Здания. Деревья. Собаки.

– Семьи, – сказал Лайам. – Счастливые семьи.

Брайан потер рукой подбородок и прищурился.

– К чему ты клонишь, Лайам?

– Как ты думаешь, сколько в этих семьях военных?

– Какая разница?

– Для кого-то разница огромная, а для кого-то никакой, – загадочно ответил Лайам.

– Ты священник или Конфуций? Бога ради, скажи, что ты имеешь в виду.

– Ты идиот, Брайан. – Лайам толкнул младшего брата, и тот, споткнувшись, чуть не упал.

Брайан нахмурился и поднял обе руки, сжатые в кулаки.

– Хочешь пару раундов? Я с удовольствием.

Братья оказались в светлом пятне от уличного фонаря, но лицо Лайама оставалось в тени. Брайан, однако, сумел разглядеть на лице брата выражение крайнего отвращения.

– Я не хочу с тобой драться, – отрезал Лайам. – Я пытаюсь донести до тебя, что вместо того, чтобы сидеть здесь, с нами, – он махнул рукой в сторону Эйдана и Коннора, – ты должен быть в доме Анджелины и говорить с Тиной.

Желание драться у Брайана вмиг испарилось.

– Мы уже поговорили.

– Так же, как пять лет назад?

– Ты сам не знаешь, что говоришь, – предостерегающе сказал Брайан.

– Я знаю тебя. – Лайам покачал головой. – И знаю, что Тина – лучшее, что было в твоей жизни.

Я знаю, что ты ее любил и был с ней счастлив, пока тебе не вздумалось ни с того ни с сего подать на развод.

– Это мое дело;

– Никто в этом не сомневается. Хочу сказать только одно: может, судьба посылает тебе второй шанс, а ты от него отказываешься.

– Я не просил никакого второго шанса.

– Именно это и делает тебя счастливчиком, кретин!

Брайан хмыкнул.

– Хорошенькая у тебя манера разговаривать!

Как и подобает духовному лицу.

– А разве тебе нужно духовное лицо? – обиделся Лайам. – Тогда хотя бы изредка приходи на мессу. Я с тобой говорил, как с братом.