Вернись за мной

Хэдли ушла спать два часа назад, я работала над документами, а Коннор делал что-то на ферме. Мы виделись мимоходом после поцелуя, случившегося вчера вечером, но это было так, будто мы вращаемся друг вокруг друга, не совсем в состоянии остановить это притяжение. Я хотела поговорить с ним, но мы либо не успевали либо Хэдли была рядом.

Я надеялась, что он найдет меня здесь, чтобы мы могли понять, что между нами происходит.

— А вот тут ты ошибаешься. Я ничего подобного не делаю, Ангел. Я просто работаю и пытаюсь привести в порядок этот чертов сарай, чтобы мы могли перевезти коров, а твой бригадир сказал, что я должен сделать это до конца недели.

Скоро выпадет снег, и есть смысл перевести скот на более близкое пастбище.

— Как так случилось, что ты вырос на молочной ферме, но не сохранил никакой информации о том как управлять ею?

Коннор пожимает плечами с той напыщенностью, которая мне нравится.

— У меня не было намерения жить или управлять ею, поэтому эта информация меня не волновала.

Я думаю, это имеет смысл.

— Расскажешь мне о своем детстве?

— В общем-то, нечего рассказывать.

Моя голова наклонилась набок. Я не поверю в это ни на минуту.

— Ты вырос здесь с тремя старшими братьями. Должно быть что-то, о чем ты можешь мне рассказать.

Он подошел ближе, его глаза посмотрели на поля перед нами.

— Видишь дерево вон там?

— Да.

— Там мой брат убедил меня, что я потомок Супермена и что полет у меня в крови. Он сказал мне, что у него есть флакон с криптонитом, и если не рискну и не полечу, я умру.

Я засмеялась и прикрыла рот одеялом.

— И ты полетел?

Он пыхнул.

— Нет, я сломал нос и два ребра. Но, — улыбка Коннора стала больше, — тот нагоняй, который получил Шон за то, что заставил меня сделать, того стоил. Клянусь, он не мог сидеть три дня.

— Ох эти парни, — сказала я с раздражением.

— Ты понятия не имеешь. Мы были главными разбойниками города.

Моя мать ходила, извинялась и клялась, что воспитывала нас, чтобы мы были лучше. Но четверо парней, у которых много времени и бурное воображение, были смесью, которую она не могла удержать.

Мне нравится слушать такие истории о нем.

— Я бы хотела иметь братьев и сестер.

— Я бы не советовал.

— Тебе было бы очень одиноко на этой огромной ферме, если бы не было с кем драться.

Коннор склонил голову набок.

— Возможно, ты права. Когда мои братья уехали, мне было тяжело.

Я застрял здесь в одиночестве, и ненавидел это. Хотя, если бы мама была жива, возможно, этого бы и не было.

— Как она умерла? — спросила я и сразу захотела забрать вопрос обратно.

Я помню боль в глазах Коннора, когда он говорил о своей матери, и знаю свою собственную, когда вспоминаю о своих папе и маме.

Тяжело терять родителей. Они создали вас, сформировали вас таким человеком, каким вы есть, и когда их больше нет, как будто часть вашего существования исчезает. Я столкнулась с тем, что мгновенно потеряла обоих. У меня не было ни возможности попрощаться, ни возможности сказать то, что нам нужно. У меня нет закрытых гэльштатов, и я надеюсь, что Коннор смог закрыть свои, независимо от того, насколько это не утешительно.

— Рак. Это было быстро и жестоко. Мы только что узнали, а потом казалось, что я моргнул, и она исчезла. Мои братья и я были…

долбаным беспорядком, но мой отец, ну, — его голос смягчился и наполнился болью, — мы похоронили его рядом с ней в тот день, хотя его тело осталось с нами. Он никогда не стал прежним, как и жизнь, которую мы думали, что имеем.

Я протянула руку, беря его ладонь в свою.

— Не знаю, вернется ли кто-то из нас к жизни, которую думали, что имели, после трагедии. Кто-то или что-то вырывает ее из-под ног, и мы просто плывем по течению.

Его глаза посмотрели в мои с такой интенсивностью, что у меня сжался живот.

— Ты все еще плывешь по течению, Элли?

Я покачала головой.

— Нет, не думаю.

— Почему нет?

— Потому что ты мне не позволяешь.

Он поднял руку и обхватил мою щеку, глядя на меня вниз.

— Ты позволишь мне поцеловать тебя еще раз?

Я одновременно хотела и избегала этого момента. Равные части меня разрываются на желание и страх. Я хочу снова поцеловать его, почувствовать его губы на своих и отдаться моменту. А потом волнуюсь, что если я позволю себе надеяться на большее и потеряю его, это сломает меня еще больше, чем я уже сломана.

Но моя решимость не так сильна.

Сопротивляться ему бесполезно, и я вру себе, когда говорю, что хочу сопротивляться. Нет ничего, чего я хочу больше, чем принадлежать ему.

Так что я сбрасываю свой страх и задаю единственный вопрос, который остался важным.

— Ты причинишь мне боль, Коннор?

— Никогда.

И я ему верю.

— Тогда да, я позволю тебе поцеловать меня.

Глава 22

Коннор

Я немного подожду, на случай если она передумает. Первый поцелуй был всем, но страх заставил меня сдержаться, контроль был непреклонным. В этот раз я не думаю, что смогу это сделать.

Но попробую.

Она все, что я хочу и нуждаюсь, и она здесь. Я хочу притянуть ее в свои объятия, целовать, пока она не забудет все плохое, что с ней когда-либо произошло, и подарить ей новые воспоминания, наполненные всем тем, что она должна была иметь.