Верните Пушкина! и другие рассказы

– Yes! – вскинула практикантка руку со сжатым кулаком. – А морфология? Давай, Бэтхед, – подбодрила она растерявшегося от похвалы и от неожиданного обращения – Бэтхедом его ещё никто не называл – Витьку.

– В…второе спряжение, в…возвратный глагол, – запинаясь, проговорил Витька, – переходный…

– Натуральный Бэтхед, – перебила его Мария Павловна. – Разве бывает возвратный глагол переходным?

– Нет, – робко вставил Сеня.

– Продолжай, только не тормози, – переключилась на него практикантка.

– Несовершенный вид, кажется…

– Почему?

– Отвечает на вопрос «что делать?». И лица нет…

– Ну я сама реально тащусь. При чём здесь лицо? Это же инфинитив, дети. Ин-фи-ни-ти-и-ив, – протянула практикантка. – Не надо пургу гнать. Матчасть учите назубок, как говорили у нас на военке.

– Теперь, девятый «Б», подберём к нашему слову синонимы. Кто первый? – продолжала Мария Павловна, внимательным взором окинув класс.

«Идти», «радоваться», «удивляться», «плестить», «наслаждаться», «красться», «уноситься», «восторгаться»…, – после небольшой паузы послышалось с разных мест, сначала робко, затем всё более уверенно. Обилие разнообразных синонимов к столь популярному в наших школьных разговорах словечку, похоже, удивило самих ребят.

– Так, стоп на этом. Слава богу, начали синонимить не с «балдеть», «плющиться», «торчать» и иже с ними. Не всё потеряно, девятый «Б», – вынесла одобрительный вердикт Мария Павловна. – А теперь зацените потенциал. Сами смекните, сколько удивительных, прекрасных, выразительнейших по силе русских слов вы сводите к одному единственному, которое, к тому же, употребляете к месту и не к месту. Что, кому-то очень хочется свои две копейки добавить? – Обратилась она к отличнице Кате, давно и настойчиво тянувшей руку. – С синонимами пока завязали.

– Мария Павловна, – несмело проговорила Катя, – а может быть нам другой глагол взять? И разобрать какой-нибудь текстик из Пушкина?

– Из Пу-у-ушкина? Те-е-ех-стык? – насмешливо проговорила Мария Павловна и торжествующе оглядела класс. – Так сразу и увяли? На классику потянуло, отморозищи? Ну? Что скажете?

– Да…, да…, лучше классику…, – раздалось в ответ несколько робких голосов.

– Значит, учить язык лучше по классике, а разговаривать… Разговаривать-то как будем? – с ехидцей в голосе начала Мария Павловна. – Нет, капелла, так не покатит. Если хотите изучать классику, это сначала надо заслужить. Проходила я тут мимо вашего класса пару дней назад, на большой переменке, и слышала, как вы общение реалайзовали.

При этих словах по классу словно пробежала волна. Ребята переглядывались и перешёптывались друг с другом, очевидно пытаясь вспомнить нашу неожиданную гостью. Я, как и все, отчаянно сканировала самые дальние уголки своей памяти, но всё, что смогла извлечь оттуда, был размытый образ некоего создания в неброской расцветки юбке и кофточке, которую украшал крупный кулон из яшмы на цепочке. Собственно говоря, благодаря этому кулону в моей памяти что-то и запечатлелось. Неужели это была Мария Павловна? А она, тем временем продолжала:

– Прямо скажем, стильно. Даже очень. Мой вам искренний респект. Но Пушкин, послушав вас, точно бы в осадок выпал. Сто процентов. И писать бы для вас не стал. И вообще ни один классик ничего бы не написал, если бы рядом с ним были люди, до такой степени не любящие свой родной язык. Да что классики – ни один уважающий себя русский писатель не стал бы утруждать себя. Зачем стараться, когда можно не заморачиваться?

На это Марии Павловне никто из класса ничего не ответил. Впрочем, на подобные риторические вопросы никакой реакции и не ожидалось, поскольку она без всякой паузы подвела итог:

– Но на этой теме мы подробнее остановимся как-нибудь в следующий раз, когда останется время, а сейчас переходим к следующей теме нашего урока. Задание обычное: сначала сделать синтаксический разбор предложения, а потом дать морфемный анализ ключевых слов.

Мария Павловна повернулась к классной доске, взяла мел из коробочки и неспеша, красивым ровным почерком – наверное, мы могли бы назвать его «каллиграфический», если бы знали, как такая штука выглядит – написала: «На сцене чел в хагенах кульно запиливал на лопате, гробы выдавали сплошной угар, а пипл ждал брейкдауна, усыхая по мошингу».

Задание было встречено молчанием, которое в читанных нами по школьной программе романах и пьесах обычно определялось как гробовое или зловещее. Ребята сидели, низко понурив голову, и словно пытались изо всех сил разглядеть нечто важное на крышках своих парт. Даже Витька с Сеней, и те словно забыли о недогрызенных пирожках. А тем временем Мария Павловна, нисколько не смущённая воцарившейся в классе атмосферой – или просто игнорировавшая её – добавила на доске ещё несколько похожих по стилю предложений.

– Ну вот, флаг вам в руки и электричку навстречу. Прогоните телеги самостоятельно в оставшееся от урока время, на отдельном листочке. Приду – проверю, – сказала она. – Сейчас мне нужно на чуток оторваться к завучу, а домашнее задание отгружу позже. Бай, народ, труба зовёт.