Верните ведьму, или Шахматы со Смертью (СИ)

— Грегори! — кричала Алисия между схватками и сглатывала вязкую с привкусом крови слюну. Слёзы кончились ещё когда Грегори ушёл на войну, и сейчас во время родов Элис не знала, будет ли у сына отец или нет…

— Элис, милая, давай ещё раз, — шептал доктор, но сил не было, надежды на то, что с этой войны, которая случилась с югом, вернётся Грегори, тоже не было и от этого…

— А-а-а-а… — от очередной схватки закричала Элис, и до крови прикусила губы…

Это должно кончиться скоро. Она уверена. И тогда всё кончится. Война, страх, боль…

Всё.

Только бы Грегори вернулся, только бы…

Очередная схватка заставила кричать на всё поместье, которое после отъезда Грегори стало похоже на неприступную крепость. Родители приехали. И вот Дмитрий тоже приехал. И уговаривал перебраться в Проссию к северному морю, Грегори купил там поместье. Но нет. Пока Алисия не будет уверена…

Снова боль и тихий шёпот с просьбами, чтобы это быстрее закончилось, прекратилось…

Какая-то особенная длинная схватка тягалась, тянулась, тянулась…

— Молодец, не расслабляйся, так… — говорил доктор, а Элис беззвучно шевелила губами, повторяя одно и то же.

— Грегори…

Детский звонкий крик.

Эпилог

От моря пахло сыростью и водорослями. Небольшой особняк на побережье, галечный пляж и море… Солнце по осени не сильно пекло, просто грело, и от этого Грегори блаженно щурился и улыбался. Алисия вышла на террасу и принесла с собой аромат вереска. Она улыбалась так искренне и стала как будто ещё нежнее. Если первая беременность была нервной, и Грегори очень мало времени проводил с Элис, то вторая беременность…

Элис присела в соседнее кресло и погладила едва появившийся животик.

— Мне кажется, это будет девочка… — её голос по-прежнему звучал мелодией леса и сейчас среди бескрайнего моря, был особенно родным с нотами оставленного наверно надолго дома. Жалел ли Грегори, что они уехали с родины? Нет. Скучал ли по дому? Да… Но со временем Грегори всё больше понимал, что дом — это там, где сердце, а его навсегда у Элис.

Темноволосый трёхлетка завозился, и Грегори подтянул плед, чтобы прикрыть уснувшего у себя на груди сына. Алисия потянулась и потрогала тыльной стороной ладони маленький носик. Говард ещё сильнее начал ёрзать и готовился проснуться. Грегори перехвалил ладонь Элис и поднёс к губам. Манжета его рубашки чуть съехала вниз и оголила толстый даоритовый браслет. Алисия прикрыла глаза, вспоминая, что свобода от клятвы, и в принципе свобода, стоила Грегори очень дорого.

— Прекрати, — укорил Грегори, ловя потускневший взгляд Алисии. — Ты же прекрасно знаешь, что король не мог оставить моё своеволие во время южной войны безнаказанным…

Грегори не любил вспоминать, чем закончился тот бой и его колоссальный выплеск силы, но…

Но его поступок сдержал силы противника, и корпус боевых магов вовремя подоспел. Именно тогда и произошёл переломный момент. Грегори приставили к награде, но и наказали за непослушание, а поскольку посадить мага такой силы под замок было как-то глупо, то Грегори просто отлучили от двора, лишили случайно полученного титула и…

И заковали в даоритовые кандалы, потому что ослушался, поставил под сомнение, рисковал сорвать всю военную операцию, тем самым почти предал своего короля…

— Я помню, — медленно произнесла Элис и потянула края шали на грудь. — Просто, Грегори, ты не жалеешь?

Грегори усмехнулся. Говард тяжко вздохнул и во сне вцепился в одну из пуговиц на рубашке Грегори. Молодой отец потянулся аккуратно пальцами и тихонько взлохматил волосы на макушке сына, словно и не замечая столь специфичных украшений на своих руках.

— Лис, я… — Грегори оторвался от сына и посмотрел на супругу, которую года никак не изменили. Чародейка и этим всё сказало. Это у самого Грегори почти седые виски. — Когда меня заковывали в браслеты, я наконец-то понял Йонаса… Знаешь, лучше быть простым человеком, но свободным, чем как Филип или Митенька…

Алисия опустила глаза и посмотрела на свои руки. Пальцы нервно перебирали кисти шали. Грегори вздохнул и положил ладонь на руки Элис, чтобы она перестала нервничать, перестала винить.

— Я всегда думаю, что эту цену заплатил не тот… — шёпотом призналась Элис и всхлипнула. — Это я должна была…

— Элис, любовь моя, — Грегори рад был бы прижать Алисию к себе, но тут на груди Говард спит, и если его разбудить, то тишине до глубокой ночи не слышать, поэтому и довольствовался Грегори только тем, что мог сжать хрупкие ладони Алисии. — Эту цену заплатит тот, кто мог. Всё в нашей с тобой жизни имело слишком высокую цену, и теперь, когда нам не надо оплачивать никакие долги, перестань расстраиваться…

— Я постараюсь, но разве, Грегори, ты не жалеешь? — последние слова Алисия произнесла шёпотом не потому, что боялась разбудить сына, а просто страшась услышать ответ.

Грегори молчал, лишь гладил пальцы супруги. Сын причмокивал во сне, и настроение было такое… благостное, что обсуждать вопросы утерянной силы не хотелось, но это было важно Элис, поэтому…