Верное слово

– Я полночи не спала, не могла просто. А потом вдруг как по голове стукнули – упала на подушку, и вижу – лес, болото, Карманку, наш городок… И вокзал, а на вокзале – огни, огни, огни, оцеплено всё, разгружается целый эшелон…

– Какой эшелон, что ты плетёшь?! Поезду от Москвы до Карманова полных семь часов тащиться! А ещё собрать всех надо, бумаги подписать, эшелон сформировать, вагоны получить, паровоз, чтобы «окно» предоставили…

– Тихо ты! – Машка швырнула Игорю на колени комок одежды, отвернулась к стене. – Одевайся. И слушай дальше. Я вскочила, штаны натянула – и на станцию. А там…

– Что, и впрямь эшелон? – Игорь прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.

– Эшелон, – кивнула Рыжая. – И всё оцеплено, прямо как во сне.

– Экстрасенсорная прецепция, вариант…

– Сама знаю! Так вот, всюду часовые, охрана всюду, из теплушек солдаты высаживаются, из литерного вагона – маги. Меня не заметили. А я их узнала. И разговоры услыхала… Смотрю, профессор Преображенский, он у меня лабы вёл. Я к нему, мол, где Виктор Арнольдович? А он мне: ну что вы, Мария Игнатьевна, товарищ Потёмкин очень занят, к тому же серьёзно старая рана обострилась, ему сперва в ЦК на заседание, а потом в больницу; нас Иннокентий Януарьевич вызвал – консервировать «прорыв негативных энергий». А если не поддаётся консервации – ликвидировать. Ликвидировать прорыв, понимаешь?!

Игорь понимал.

– Не приехал Виктор Арнольдович. Не приехал Отец. – Маша вдруг всхлипнула. – Скорее, Гошенька, скорее; побежали!

– Куда?

Над Кармановом застыла глухая ночь – совсем как в тот раз, когда они только отправлялись на поиски. Отправлялись, даже не подозревая о «серафимах». А вокзал вспыхивал огнями, там перекликались паровозы, доносился нестройный гул.

– Быстро развернулись, – запыхалась Машка. – Бежим, Игорёха, они лес прочёсывать станут!

– И чего было Арнольдычу таиться? – всё равно пытался не верить Игорь. – Если всё равно кончилось так, как кончилось, истребительным полком с ротой боевых магов? Не дадут «серафимы» себя законсервировать, как пить дать. Так что останется с носом товарищ Верховенский, если хотел здесь накопать что-то на Отца или на кого-то ещё.

– Только кто сообщил ему? Скворцов? – перебила Маша. – А может – сам Арнольдыч? Он при разговоре меня словно магией какой-то глушил. И сказал – к болоту не подходить, затаиться…

– Если он признаваться не хотел, скрывал, что «серафимы» живы, – то что ж сейчас-то так запросто всё выложил?

– Да мало ли! – отмахнулась Рыжая. – Соврал. Про Симу и девочек ничего не сказал, наплёл, как Скворцову: дескать, какая-то фашистская некромантия пробудилась, бомба неразорвавшаяся сдетонировала и из болота чёрт знает что полезло. Мёртвые маги – лучшее тому подтверждение… Пепел в банке. А может, всё ещё проще: «серафимов» он боится куда больше, чем начальства. Любого.

– Так увидят все – Кощей, эти гвардионцы его бывшие из свиты, наши из института, тот же Преображенский – «чёрных ангелов», поймут, что их обманули…

– Думаю, ничего они не увидят, – горько шепнула Маша. – Попробуют консервацию, сунутся. Шарахнут по ним девчата, прикинувшись нечистью, чтоб напугать, – и напугают. Тогда военные оцепят лес и зачистят с безопасной дистанции. Прошло то время, когда с монстрами грудь на грудь сходились. Потёмкину все в институте верят, слово его – закон… Помнишь «Карпатскую аномалию» в пятидесятом? Её бы исследовать, неспешно и осторожно, а точно так же, бамс, истребительный полк ОсНаза, и пожалуйте бриться. «Потерь убитыми и ранеными не имеем». А что там такое было, как образовалось – так и не выяснили. Так и тут, боюсь, случится, если мы с тобой не поторопимся.

Ночь выдалась глухая и беззвёздная. Луна скрылась под толстым облачным одеялом, лежит и нежится.

Уже знакомой тропой бежалось легко. Даже слишком. Игорь всё удивлялся:

– А как же они тебя отпустили? И не задержали, и не попросили о помощи? Не мобилизовали на худой конец?

Машка не отвечала, только тянула за руку, боясь опоздать.

Уже за мостом, когда свернули в заболоченные леса, она вдруг сказала:

– Я тут считала вчера, считала… до посинения. Не получится замок вынуть. Знал Арнольдыч, что делал.

– Неудивительно, что знал. Только зачем мы тогда мчимся туда сломя голову?

– Увидишь, – отрезала Машка. Кажется, она уже пожалела, что проговорилась.

…Серафима ждала их одна, у самого первого замка. Отыскали его не сразу, по искажениям Машиных засечек – даже сама староста седьмой группы не смогла сразу точно определить, где что заложено.

– Давайте скорее, – бросила Зиновьева, когда они втроём стояли у вырезанного на мёртвой берёзе круга с точкой посередине.

– Ты не сомневаешься, что мы сумеем? – не выдержал Игорь.

– Ты – не сумеешь, – безжалостно отрезала Сима. – Мария – она да.

Игорь криво усмехнулся, стараясь не выдавать обиды.

– Серафима… А где остальные девушки? Где вся седьмая? И кто смотрит за Сашей?

«Чёрный ангел» пожала плечами, выдохнула облачко гари.