Верноподданный (Империя - 1)

- Прежде всего, голубчик, вы добились того, что прошли в гласные. Каким образом - разбираться не будем. Так или иначе, это вам сейчас очень на руку, фабрика ваша, говорят, совсем захирела. - Дидерих вздрогнул, а Вулков оглушительно захохотал. - Чего это вы? Мы ведь свои люди. Как вы думаете, что я здесь написал? - Он положил свою лапищу на большой лист бумаги и целиком закрыл его. - Я требую от министра этакого маленького орла для некоего господина Геслинга, в знак признания его заслуг: внедрения благонамеренного образа мыслей в Нетциге... Вы, верно, не ожидали от меня такой любезности? - прибавил он, ибо Дидерих, ослепленный, оглушенный, с бессмысленным выражением лица, не вставая со стула, непрерывно кланялся.

- Не знаю, право, чем... - произнес он наконец. - Мои скромные заслуги...

- Лиха беда - начало, - сказал Вулков. - Это лишь поощрение. Ваша позиция в процессе Лауэра была недурна. Ну, а ваше "ура" кайзеру в конце прений о канализации привело всю антимонархическую печать в совершеннейшее неистовство. В трех городах возбуждено по этому поводу дело об оскорблении величества Приходится подчеркнуть, что мы вас поддерживаем и поощряем.

- Для меня лучшая награда, - воскликнул Дидерих, - что имя мое, имя ничем не примечательного бюргера, напечатанное в "Локаль-анцейгере", предстанет пред светлейшие очи его императорского величества!

- Ну, а теперь возьмите-ка сигару, - сказал Вулков, и Дидерих понял, что начинается деловая часть беседы.

Уже в пылу восторженных чувств у него мелькнуло сомнение, не кроется ли за вулковской милостью совершенно особая причина. Дидерих пустил пробный шар:

- Ассигнования на постройку железной дороги до Раценгаузена город все же одобрит.

Вулков помотал головой.

- Ваше счастье. А то у нас есть более дешевый проект, по которому Нетциг вообще останется в стороне, помните это. Так что позаботьтесь, чтобы ваши гласные не чудили. Ну, а когда вынесете решение снабжать током имение Квицин?

- Магистрат против этого. - Дидерих воздел руки, как бы моля о пощаде. - Для города это убыточно, а господин фон Квицин не платит нам никаких налогов... Но я, как националист...

- Я бы этого просил. Иначе мой кузен господин фон Квицин возьмет да построит себе собственную электрическую станцию, ему это, сами понимаете, обойдется недорого: в имение моего кузена ездят охотиться два министра... И тогда он собьет ваши цены на электричество в Нетциге.

Дидерих выпрямился.

- Господин регирунгспрезидент, я готов, врагам наперекор, высоко держать в Нетциге знамя национализма. - И понизив голос: - От одного врага мы можем немедленно избавиться, от врага особенно злостного - это старый Клюзинг из Гаузенфельда.

- От этого? - Вулков презрительно ухмыльнулся. - Он у меня ручной. Он поставляет бумагу для окружных газет.

- А уверены ли вы, что он не поставляет еще больше бумаги неблагонамеренным газетам? Прошу прощения, но на этот счет, господин президент, я, пожалуй, все-таки информирован лучше.

- "Нетцигский листок" стал теперь более надежен с точки зрения национализма.

- Да, конечно... - Дидерих многозначительно кивнул. - С того самого дня, как старик Клюзинг вынужден был передать мне часть поставок. Гаузенфельдская фабрика, сказал он, перегружена. Разумеется, он опасался, что я сговорюсь с какой-либо из конкурирующих националистических газет. А быть может... - Дидерих снова выдержал выразительную паузу, - господин президент предпочтет передать заказы на бумагу для окружных газет националистическому предприятию?

- Значит... вы поставляете теперь бумагу для "Нетцигского листка"?

- Я никогда не поступлюсь своим националистическим образом мыслей настолько, чтобы поставлять бумагу газете, пока она содержится на деньги свободомыслящих.

- Ну и прекрасно. - Вулков уперся кулаками в ляжки. - Все понятно, можете не распространяться на этот счет. "Нетцигский листок" вы хотите заграбастать для себя целиком да еще и окружные газеты прихватить. Вероятно, не откажетесь и от поставок правительству. Что еще?

- Господин президент, - деловито ответил Дидерих, - я не какой-нибудь Клюзинг, я с крамольниками на сделки не иду. Если бы вы, как председатель Библейского общества{315}, захотели оказать поддержку моему предприятию, смею надеяться, что дело национализма от этого только выиграло бы.

- Ну и прекрасно, - повторил Вулков и подмигнул.

Дидерих выложил свой козырь.

- Господин президент! Пока владельцем гаузенфельдской фабрики является Клюзинг, она не перестанет быть рассадником крамолы. Из восьмисот рабочих там нет ни одного, кто не голосовал бы за социал-демократов.

- А у вас?

Дидерих ударил себя в грудь.

- Бог свидетель, что я предпочел бы закрыть свою фабрику и обречь себя и своих домашних на лишения и невзгоды, но не потерпел бы ни одного рабочего немонархиста.

- Весьма полезный образ мыслей, - сказал Вулков.

Дидерих посмотрел на него чистосердечным взглядом.