Верность

— Насколько мне известно, Карбышев вступил в партию гораздо позже. Как вы думаете, Елена Дмитриевна, почему он тогда, в годы гражданской войны, не сделал этого? — поинтересовался я.

— Дорогой товарищ, вы хорошо представляете себе обстановку того времени? А понятна ли вам психология бывшего царского офицера?

Стасова позвала секретаря, попросила его достать в книжном шкафу «Воспоминания о Ленине» Надежды Константиновны Крупской и прочесть страницу (она назвала цифру).

— Там должна быть моя закладка…

Секретарь достал книгу, полистал и начал читать:

«…Помню, я присутствовала при одном докладе Ильичу о том, как недоверчиво относились к старым военным специалистам красноармейцы. Вначале приходилось учиться у военных специалистов — это понимали и красноармейцы, но к военным специалистам они относились сугубо настороженно, ничего им не спускали, даже в области бытовой. Настороженность красноармейцев была понятна: старорежимный командный и начальствующий состав далеко стоял от солдат».

Елена Дмитриевна остановила секретаря:

— Погодите. Найдите, пожалуйста, то место, где говорится про письмо Дукельскому. — Обращаясь ко мне: — Оно было получено в ЦК из Воронежа.

Неожиданно в коридоре раздался звонок. Отдавая мне раскрытую книгу, секретарь показал пальцем нужный абзац: «Вот здесь» — и вышел из кабинета.

— Читайте, пожалуйста, вслух, — попросила Елена Дмитриевна.

В письме из Воронежа профессор Дукельский требовал «товарищеского отношения со стороны красноармейцев к спецам». Владимир Ильич ответил ему статьей в «Правде». В ней он потребовал товарищеского отношения спецов к красноармейцам. Крупская процитировала в своих воспоминаниях несколько строк из этой статьи: «…относитесь товарищески к измученным солдатам, к переутомленным рабочим, озлобленным веками эксплуатации, тогда дело сближения работников физического и умственного труда пойдет вперед гигантскими шагами»[1].

— Дукельский писал лично Ленину, — подчеркнула Елена Дмитриевна. — А Ленин ответил всем бывшим офицерам, всем старорежимным спецам — и военным, и гражданским… Карбышев, — предположила она, — без сомнения, читал ленинский ответ в газете. Но мог ли он принять упрек Владимира Ильича на свой счет? Нет! Дружеские, товарищеские отношения с рядовыми начали складываться у него еще до революции. Карбышеву не приходилось требовать к себе хорошего отношения со стороны бойцов Красной Армии, незачем было ему жаловаться на их настороженность. Он быстро нашел с ними общий язык. Они ему доверяли, выбрали командиром. В дружеских отношениях с ним были и Фрунзе, и Куйбышев, и Гусев. А вопрос о том, быть ли ему в партии, видимо, был для него не простым.

Вам известна его требовательность к себе. Вероятно, он считал, что пока еще не имеет морального права вступать в партию, так как слишком мало сделал для революции…

Мне захотелось узнать, когда и где познакомился Гусев с Карбышевым.

— Если не ошибаюсь, — ответила Елена Дмитриевна, — еще в Москве…

В ее памяти навсегда запечатлелась та суровая година. Конница генерала Мамонтова совершила стремительный прорыв во внутренние районы страны. Сюда же устремились полчища Деникина. Республика в опасности. Вражье войско так и рвалось к столице с разных сторон.

Ленин срочно создает вокруг нее глубокую оборону. Он собственноручно обозначает на карте границы Московского укрепленного района. Определяет узловые и опорные пункты обороны: Витебск, река Днепр, Чернигов, Воронеж, Тамбов, Шацк и окрестности самой Москвы.

Вся эта территория была разбита на сектора и объявлена на военном положении. Само собой разумеется, Московский сектор — главный и по своему стратегическому значению, и по масштабам территории. В него вошли, кроме Московской, Тульская, Рязанская и несколько уездов Смоленской губернии. Московским сектором руководил член реввоенсовета республики Сергей Иванович Гусев.

Строить оборону без военных инженеров немыслимо. Где же их взять? Гусев обратился за помощью к профессору Константину Ивановичу Величко, возглавлявшему коллегию по инженерной обороне государства при Главном военно-инженерном управлении. Величко в числе других привлекает к оборонительным работам бывшего царского подполковника Дмитрия Михайловича Карбышева, кстати заметим, любимого ученика по Военно-инженерной академии и помощника в подготовке Язловецкого плацдарма для знаменитого Брусиловского прорыва в первую мировую войну.

В кругу армейских специалистов хорошо знали Карбышева. Успело дойти до молодой советской столицы донесение военно-революционного комитета 8-й армии из Могилев-Подольска: отрядный инженер красногвардейского полка с небольшим числом саперов, почти без транспортных средств сумел наладить стойкую защиту, укрепил позиции вокруг города и мосты на Днестре, благодаря чему было сорвано наступление частей белогвардейского генерала Щербачева.

Отрядный инженер — Карбышев.