– Конкретного человека назвать не берусь. Я уверен, что все чемпионы страны, мира и олимпийских игр достойны уважения. Ведь стать первым в сегодняшнем спорте так трудно!
– Его нельзя упрекнуть. О таком я могу сказать, что это настоящий спортсмен!
– Для меня самый неприятный бросок – издалека с помехой. То есть когда кто-то из соперников маячит перед воротами, мешая мне вовремя среагировать на шайбу.
– Себя.
– У нас нормальные, дружеские отношения. К примеру, бывает, что защита увлечется атакой или «вздремнет» некстати, и соперник выходит со мной один на один. Я стараюсь никогда не обижаться из-за этого на своих товарищей, не выдавать своего раздражения… Вообще-то тема эта, если откровенно, не простая. Начать хотя бы с того, что сегодня вратарю приходится гораздо труднее, чем раньше. Растут скорости. Игра стала более нацеленной на ворота – сказывается общение с профессиональным хоккеем. За счет новых, загнутых клюшек увеличилась сила и скорость бросков. Выровнялся, став выше, класс большинства команд, и теперь практически нет матчей, когда бы можно было расслабиться, сыграть вполсилы. Все сказанное бесспорно. И, увы, также бесспорно то, что при всем при этом не столь монолитны, как прежде, защитные порядки.
Не пойму отчего, но с какого-то момента оборона в нашем хоккее стала явно отставать от нападения – и по числу новых ярких игроков, и по прогрессу в тактике, и по морально-волевым характеристикам. Словом, по всем показателям. У меня такое впечатление, что иные тренеры потеряли вкус к специальным занятиям с игроками задней линии, к воспитанию защитников высокого класса, к их правильной игровой ориентации. Нет, о кризисе речь, конечно, не идет, но из своих ворот я отчетливо вижу (думаю, что и вы с трибуны тоже), как много ошибок допускают в обороне даже наши именитые игроки, как небрежны они порой, как часто, увлекшись атакой, не успевают вернуться назад, чтобы достойно выполнить свои прямые обязанности.
Я не обижаюсь на партнеров, когда они позволяют соперникам выйти один на один со мной. В игре всякое бывает. Но, право, трудно оставаться невозмутимым, если победа в дуэли за мной, а защитники все еще «не проснулись», и шайбу после повторных бросков добивают-таки в сетку.
Из игроков задней линии лично мне, вратарю, больше всего в последние годы нравился Василий Первухин – именно потому, что его отличала строгая, почти безошибочная игра. Отняв шайбу, он не изображал из себя Бобби Орра, а тут же переадресовывал ее форвардам. Этот парень отчетливо сознавал свои задачи, он был почти незаметен на поле, а пользу приносил огромную.
– Конечно, Макаров.
– В первую очередь – в габаритах. Эспозито выше меня чуть ли не на голову, весит около 120 килограммов. А Гретцки – это худенький мальчик, едва 76 весит. В характере у них тоже много различий. Эспозито так и не смог перебороть до конца высокомерия по отношению к советскому хоккею, а Гретцки, напротив, везде подчеркивает, что он стал великим благодаря «школе Тарасова».
– Если вы имеете в виду хоккей, то да, был. Виктор Коноваленко – вот кому я всегда хотел подражать.
– Если не спеша, то 10 – 12 минут.
– Я не ошибся? Именно к парашютному? Вот уж никогда об этом не думал… Но если он полезен, если делает человека лучше, то почему бы его не уважать?…
– Такие предложения делались не раз, причем канадцы предлагали миллионные гонорары. Но они сами прекрасно понимают, что все это из области фантастики. Я – советский спортсмен и всегда буду защищать честь своей Родины.