Верность

– Вы должны устроить па «пятачках» перед его воротами «карусель», создать вратарю помехи, делать больше неожиданных бросков. А главное – коллективизм и темп! – наставлял нас Тихонов.

Когда матч закончился, старший тренер сборной СССР не прятал свою радость.

– Молодцы! – сияя, обнимал он ребят. – Вы на сто процентов выполнили наш план.

Виктор Васильевич – мы сразу заметили – не умеет скрывать своих чувств. Возможно, кому-то это не по душе, а мне такие люди всегда нравились – прямые, открытые, принимающие близко к сердцу все, что происходит вокруг них.

После встречи со шведами я как-то по-новому взглянул на дебютанта нашей команды 20-летнего Сергея Макарова из команды «Трактор». Я и раньше с удовольствием наблюдал за этим бесстрашным парнем, а теперь окончательно убедился: в лице новичка сборная, кажется, обрела достойного хоккеиста. Удивительно, но факт: в его действиях не было заметно ни тени робости. Как будто в своем родном Челябинске Макаров до сих пор только и делал, что играл против шведов и канадцев. Но характер – это еще не все. Сергей – талантливый мастер: присмотритесь к его обводке, к его броскам…

Невысокий, пружинистый, он мчится к воротам там, где его не ждут, где все пути, кажется, перекрыты. На льду он дерзок, беспощаден к себе, а снимет коньки – добродушный, славный парень.

В спортивный клуб трубопрокатного завода его привел старший брат, когда Сереже было 5 лет. А в Москве тогда впервые вышел на лед Вячеслав Фетисов – другой наш 20-летний хоккеист. Потом мальчишки играли в турнирах на приз клуба «Золотая шайба». Пришел день, и они встретились в сборной юниоров СССР, которая стала победителем первого чемпионата мира. Было это за год с небольшим до этого чемпионата здесь же, в Чехословакии. Помнится, тогда тренеры наших юниоров высоко оценили игру Фетисова и Макарова, предсказали им большое спортивное будущее. И они не ошиблись. Директорат ЛИХГ впоследствии назовет Фетисова лучшим защитником пражского чемпионата.

– Знаешь, что мне больше всего нравится в игре Фетисова? – сказал мне как-то Виктор Жлуктов. – Манера паса. Защитники обычно посылают шайбу ударом, а он, как Рагулин, делает пас мягко. Есть защитники, которые хорошо разрушают атаку соперников. Сейчас этого мало. Разрушив, надо создать. Вот это и умеет Слава. Я очень рад за него. Лишь бы голова от ранней славы не закружилась.

…Напрасно опасался Виктор. Прошли годы, и уже вот-вот Макарова с Фетисовым начнут называть «славными ветеранами». Они вынесли на своих плечах основную тяжесть хоккейных битв первой половины 80-х годов.

Интересно, что во время чемпионата мира в газете «Млада фронта» было опубликовано интервью с чехословацким игроком Иржи Новаком, который на вопрос, каким ему видится будущее хоккея, ответил так: «Через несколько лет все хоккеисты будут ростом под два метра и весом в центнер. Их стиль приблизится к сегодняшнему канадскому. Боюсь, что на смену технике и импровизации придет жесткость и сила. Я бы не хотел играть в завтрашний хоккей – могут крепко намять бока».

Мне и раньше доводилось слышать подобные прогнозы, но нет, я склонен думать по-другому: будущее хоккея за такими игроками, как Макаров, как Ларионов, как Первухин. Вовсе не канадский защитник Риббл (рост 193 см, вес 100 кг) делал погоду в Праге. И вовсе не канадский «таранный» форвард Эспозито блистал годом раньше в Вене.

И еще два слова о наших дебютантах. После чемпионата мне довелось услышать мнение, что, дескать, одним из достоинств сегодняшних тренеров сборной СССР является то, что они смело выпускали на лед молодежь. Я бы это сформулировал по-другому: тренеры с самого начала поверили в состав, в каждого, кто надел форму сборной, и это доверие окрыляло молодежь. Помню, как в перерыве последнего матча Тихонов говорил братьям Голиковым:

– Ну, забейте же гол! Ведь вы умеете.

– Сейчас, Виктор Васильевич, – отвечают они совершенно серьезно. – Сейчас забьем.

И забили!…

Но до этого матча было еще далеко. Путь к победе лежал через поражение. «Удаления подвели нас в игре с хозяевами, – записал я в своем дневнике. – Настроение скверное. Команда допустила много ошибок, и меня это касается тоже. Почему-то на льду я не чувствовал свежести. Возможно, тому виной гроза, которая сегодня вечером разразилась над Прагой, – воздух стал липким, дышалось трудно, ноги были словно ватные… У меня после этой неудачи такое ощущение, будто я чего-то недоделал, будто безвозвратно ушло что-то важное. Положа руку на сердце могу сказать, что две из шести пропущенных шайб (третью и пятую) я, наверное, мог взять».

Все эти не взятые шайбы долго потом мешают спокойно засыпать.

Судьба продолжала испытывать, нас. И здесь снова надо отдать должное Тихонову. Он не стал сгоряча искать виновников поражения, не бросился, позабыв обо всем на свете, заниматься «накачкой», как это, увы, бывало в прошлые годы. Неудачу подвергли спокойному, деловому анализу, решив не изменять своей игре.