Верность

– Господин лейтенант, к вам пришел какой-то англичанин. Вахтенный начальник спрашивают, провести его к вам или сами выйдете?

Дрейер взял визитную карточку. На ней по-английски написано: «Джемс Д. Куртисс, корабельный инженер».

– Проведите сюда, – сказал он, поправил галстук штатского костюма: Он собирался на берег и ждал только возвращения старшего офицера.

Через минуту в открытую вахтенным дверь вошел незнакомый молодой человек в драповом пальто, с подстриженными по-английски усиками и густыми бровями.

– Are you captain, sir?[63] – спросил он.

– Yes, I am. Sit down, please,[64] – отвечал лейтенант, кивнув на кресло.

Сняв шляпу и расстегнув пальто – в каюте было сыро и холодно, – посетитель уселся.

– Я имею для вас, капитан, поручение от моего шефа, – продолжал он по-английски. – Ведь вы нуждаетесь в деньгах? Наша фирма может оплатить ваш ремонт, если вы примете наши условия.

Дрейер с любопытством смотрел на посетителя. Одет вполне прилично, в тоне и во взгляде какая-то нагловатая самоуверенность. Откуда-то узнал, что ремонт оплатить нечем. Говорит по-английски свободно, но не с лондонским выговором, грубее и немного картавя. Конечно, американец. Но что за странное предложение? Хотя в Шанхае всё бывает. И лейтенант спросил:

– Вы сообщите мне условия?

Инженер едва заметно улыбнулся:

– Вы их узнаете из письма, которое я вам должен передать. Но обязательно на берегу, а не здесь.

– Ещё одно условие?

– Вы правы, ещё одно.

– Очень хорошо, – отвечал лейтенант, – подождите меня у ворот, через пять минут я выйду. Мне нужно распорядиться, прежде чем покинуть корабль.

Инженер встал и поклонился:

– Буду ждать вас, капитан.

Не дождавшись Ипподимопопуло, Дрейер надел штатское пальто, шляпу и вышел.

– Я ненадолго в город, Игорь Николаевич, – сказал он вахтенному начальнику, – старший офицер должен вернуться с минуты на минуту, но я не могу больше ждать. Передайте ему, чтобы действовал по расписанию и никуда не отлучался.

Худой и долговязый Буланин почтительно приложил растопыренную ладонь к маленькой флотской фуражке и фальцетом скомандовал: «Смирно». Несколько матросов встрепенулось, но большинство продолжало сидеть на люке, провожая своего командира насмешливыми взглядами.

«Падает дисциплина, – подумал Дрейер, шагая по доковому двору, – и никакие греки больше не в силах удержать её на должной высоте». Инженер ждал у ворот, покуривая сигарету. Сделав несколько шагов навстречу, он предложил:

– Не хотите ли, капитан, зайти перекусить, я уже успел проголодаться. Тут поблизости есть приличный ресторанчик. Там и поговорим.

Немного поколебавшись, Дрейер согласился. Интуиция подсказывала ему, что это посланец из другого лагеря.

Когда они сели за столик совершенно пустого в эти часы зала и китаец бой ушел выполнять заказ, инженер вынул из нагрудного кармана запечатанный конверт и подал его лейтенанту. Прочитав надпись, Дрейер распечатывать конверт не стал. «Пусть не думает, что я сгораю от нетерпения». И, приняв безразличный вид, небрежно сунул конверт в карман.

За столом он обнаружил у незнакомца изысканные манеры. «Непохож на большевика. Кто же он и что в этом конверте?» Но решил также блеснуть английской выдержкой. Расправившись с холодной закуской и налив по второй рюмке джина, Дрейер достал и десертным ножом вскрыл конверт: на плотном листе дорогой почтовой бумаги было каллиграфически выведено по-русски:

«Командиру п. с. «Магнит» А. К. Дрейеру.

Приглашаю Вас для переговоров. Место и время назначьте сами.

Командир РКК «Адмирал Завойко» А. Клюсс.

Шанхай, Киукианг роуд, 14».

Прочитав и удивленно подняв брови, лейтенант аккуратно спрятал листок в конверт и положил его на стол. Чокнувшись со своим собеседником, он залпом выпил джин и, не закусывая, спросил:

– Вы, конечно, говорите по-русски?

– Конечно, говорю, – ответил «инженер» с невозмутимым видом.

– Письмо верните вашему командиру. Ответ будет по почте.

– Отрицательный?

– Как вам сказать? Я ещё не решил. Надо подумать. Что, собственно, он мне может предложить?

– По-моему, вам всем уже предложена амнистия на совершенно ясных условиях.

– Все её отвергли.

– А вы лично?

– Повторяю, я ещё не решил…

Доев яичницу с ветчиной, традиционный английский завтрак, налив последние рюмки, Дрейер заключил:

– Очень приятно было с вами познакомиться. Передайте вашему командиру, что он должен быть счастлив, имея в подчинении таких пронырливых офицеров.

Беловеский церемонно поклонился.

– Он-то счастлив. Хотелось бы этого же пожелать и вам, господин лейтенант, – улыбнулся штурман.

Выйдя из ресторана и вежливо приподняв шляпы они пошли в разные стороны.

Расставшись с Дрейером, Беловеский повернул к воротам доковой территории, чтобы встретиться с Глинковым, который «обеспечивал» его визит на «Магнит». Наблюдая за происходящим, он должен был в случае необходимости поднять тревогу.

По неметеной, грязной улице бежали кое-как прикрытые рикши и носильщики с бамбуковыми коромыслами на плечах. Холодный порывистый ветер нёс пыль и обрывки бумаги. Глинков стоял на углу и за кем-то наблюдал.

– Что там, Павел Фадеевич?