Верность и предательство

В просторном холле Братства собралось много народа. Высокие окна, задернутые плотными портьерами, не пропускали в помещение яркие солнечные лучи. Пахло табаком – многие курили в ожидании начала собрания. Когда Екатерина с Егором вошли в холл, все повернулись в их сторону, и в воздухе повисла напряженная неловкая тишина – ученица и близкий друг фон Берга вызывали сострадание. У девушки снова сжалось сердце.

Директриса Института благородных девиц бросила в пепельницу недокуренную сигару и подошла к своей бывшей воспитаннице. Она легонько погладила ее по руке и участливо произнесла:

– Мне очень жаль. Но вы хорошо держитесь.

– Благодарю. Теперь со мной все нормально, – девушка слабо улыбнулась Миргородской в ответ. – Как дела в Институте?

Екатерина хотела сменить тему разговора. Елена Михайловна все поняла, она была прекрасным педагогом и отличным психологом:

– В Институт совсем скоро прибудут новые воспитанницы. Сентябрь не за горами. Заходите, при случае поболтаем, выпьем чаю. Погуляем по парку, осенью он особенно красив.

– Непременно. Мне надо продолжать жить, хотя это и не просто.

– Вы очень сильная девушка и я горжусь вами, – Миргородская не смогла сдержаться и тяжело вздохнула. Она искренне уважала и любила фон Берга. – Не падайте духом.

Елена Михайловна по-мужски похлопала Екатерину по плечу, отвернулась и отошла в сторону. Когда-то Миргородская сказала девушке, что Генрих будет следующим Магистром Братства, если доживет. Ее слова оказались пророческими. Он не дожил…

В Братстве сочувствие выражали сдержанно, но искренне. И это радовало девушку. Показные и ничего незначащие соболезнования родственников Генриха не утешали, а только еще больше расстраивали.

Присутствующих пригласили в зал заседаний. Екатерина села в последнем ряду, с краю. Рядом с ней расположился Егор. Он по-прежнему старался держаться поблизости и не выпускать ее из вида, несмотря на настоятельные просьбы Екатерины. Очевидно, он понимал, что отчаяние девушки делало ее безрассудно смелой, и это могло плохо для нее кончиться.

Магистр начал собрание с минуты молчания. Это больно полоснуло Екатерину по сердцу. Погиб только Генрих. Трое были серьезно ранены. Согласно Уставу, следовало вернуть медальон фон Берга Братству. Егор достал его из нагрудного кармана и направился к Магистру.

Екатерина почувствовала, что рвется последняя ниточка, связывающая ее с наставником. Она порывисто поднялась и невольно шагнула вслед за Егором. Но силы оставили ее и девушка, как подкошенная, рухнула на пол.

Когда она пришла в себя, вокруг нее суетились люди. Миргородская протянула ей стакан воды и помогла приподняться:

– Пейте, милая, пейте.

Екатерина сделала глоток и вернула стакан:

– Простите, я видимо, подвернула ногу и упала… Со мной все хорошо. Не беспокойтесь…

Через толпу к девушке пробрался доктор Никитин и поднес ей к лицу флакончик с нюхательной солью. Девушка вздрогнула от резкого запаха и отстранила его:

– Спасибо, не надо…

– Отойдете, ей нужен воздух, – сердито потребовал врач.

Он помог девушке встать на ноги и усадил ее в ближайшее кресло. Никитин пощупал пульс Екатерины и недовольно поморщился.

– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался он. – Только говорите правду, не лгите. Это ни к чему.

– Нормально. Голова немного кружится, – виновато произнесла она, – Ужасно глупо. Я такая неловкая.

Подошел Магистр:

– Госпожа Несвицкая, вы еще очень слабы. Идите домой. Егор Петрович вас проводит. Ваше присутствие здесь сегодня совершенно необязательно.

Она решительно покачала головой:

– Это была минутная слабость, и такое больше не повторится. Господи Магистр, я очень прошу вас уделить мне немного времени после собрания.

– Да, конечно, я приму вас. Но вы можете не присутствовать на собрании – мы будем обсуждать тяжелые для вас вещи. Вернетесь позже, – Магистр был обеспокоен состоянием девушки и говорил мягко, что обычно ему несвойственно.

– Позвольте мне остаться. Меня теперь уже ничего не может ранить, – попросила Екатерина.

Циничный врач стал очень деликатным, а грозный Магистр проявлял исключительную обходительность. Но от этого девушке становилось только хуже. Лучше бы ее ругали за слабость и безволие.

На собрании подробно обсуждали трагические события. Кто допустил ошибку? Почему ведьм оказалось больше, чем предполагалось? Где была Полина и почему она не присутствовала на шабаше?

Екатерина мужественно слушала выступления очевидцев и перед ней возникала страшная картина гибели ее наставника. Было ясно, что товарищи щадили ее чувства и тщательно подбирали слова. На самом деле все было, конечно, намного ужаснее.

Скоро девушка опять стала видеть происходившее будто со стороны. Но теперь это происходило не от безграничного горя, а от гнева и ненависти. Перед ее глазами снова и снова проносились кошмарные события, о которых рассказывали очевидцы.

Собрание закончилось, и Екатерина направилась в кабинет Магистра. По дороге ее ненадолго задержала Миргородская: