Верность Отчизне

3 июля, когда бои шли на Двинском, Минском, Тарно-польском направлениях, у нас в эскадрилье снова митинг. Он посвящен выступлению председателя Государственного комитета обороны И. В. Сталина. Суровая правда сказана народу: над нашей Родиной нависла серьезная опасность. Страна вступила в смертельную схватку с коварным, жестоким врагом.

В это трудное тревожное время партия призвала народ все подчинить интересам фронта, всю работу перестроить на военный лад, все силы направить на разгром врага. Наша страна стала единым военным лагерем. Клятвой звучали слова, которые мы читали в газетах, слышали по радио, повторяли сами: «Все для фронта! Все для победы!» Каждый из нас готов был отдать жизнь за победу правого дела. Но пока нам надо было здесь, в авиашколе, подчинить всю работу нуждам фронта, крепить военную дисциплину, бдительность. И чувство ответственности за порученное дело росло.

…Вскоре произошло событие, снова всколыхнувшее нашу размеренную жизнь. Командование школы получило приказ немедленно сформировать полк из опытных инструкторов, отлично владеющих техникой пилотирования. Им подобрали лучшие самолеты — ведь на этих «И-16» наши товарищи должны были скоро вступить в бой!

Командиром полка был назначен комэск майор Осмаков. В полк были зачислены инструкторы из разных эскадрилий, отличные летчики; среди них — опытные инструкторы: лейтенанты Мартынов, Скотной, мой бывший инструктор Тачкин; и молодые — сержанты, несколько человек из нашей эскадрильи, в их числе Моря. Он уже как-то встретился с врагом, вылетев наперехват немецкого разведчика, но подбитый враг скрылся в облака.

Провожали друзей шумно, взволнованно. Прощаясь со мной. Моря все твердил, что мы, конечно, встретимся на фронтовом аэродроме, шутил, что силой мериться будем с воздушным врагом. Но встретиться не довелось…

Итак, мы проводили друзей на фронт и были уверены, что скоро наступит и наш черед. И с еще большим рвением отрабатывали фигуры пилотажа, еще тщательнее готовили курсантов, еще старательнее выполняли свои обязанности.

А их стало еще больше. Нам пришлось проводить тренировку с курсантами из первого отряда нашей эскадрильи — заменить инструкторов, зачисленных в полк Осмакова. Наш требовательный комэск дал мне дополнительную нагрузку: проводить с курсантами рулежку на самолете с «ободранными крыльями», на котором курсант учится держать направление. С поверхности плоскостей снята была перкаль, чтобы не возникла подъемная сила и самолет не оторвался от земли.

С рассвета до обеда я летал со своими курсантами, тренировался сам, а после обеда до темноты проводил рулежку.

Мои курсанты уже приступили к «вывозной программе» на «УТИ-4».

Самолет был новенький, его дали моей группе за успешное овладение «УТ-2».

Предстояла нелегкая работа — переход на боевой самолет «И-16». Теперь я понял, сколько сил и энергии затрачивают инструкторы, приступая к выполнению вывозной программы на «УТИ-4», как напряжено у них внимание, какая нужна при этом выдержка. В дни войны — особенно: мы должны были отлично обучить летчиков пилотажу и стрельбе на истребителе по еще более ускоренной программе.

Враг рвался к Москве. Бессмертные подвиги совершали советские воины, защищая ее от гитлеровских войск. Тысячи фашистских бомбардировщиков участвовали в ночных налетах. Но наша ночная истребительная авиация, наши зенитные батареи не допускали врага к столице. Всю страну облетела весть о подвиге Виктора Талалихина. Он ночью таранил немецкий бомбардировщик, пытавшийся прорваться к Москве. И мы, памятуя суворовскую заповедь, взяли Талалихина за образец героя, а позже и Алексея Катрича, таранившего вражеский бомбардировщик под Москвой в сентябре.

Радио и газеты сообщали о налетах вражеской авиации и на Ленинград, о подвигах его воздушных защитников.

«Героические дела совершают советские люди не только на фронте, но и в глубоком тылу. Самоотверженным трудом наш народ готовит победу над фашизмом», — передавало радио. Но, глядя на карту Родины, на районы, временно оккупированные фашистами, я рвался на фронт, мечтал вступить в схватку с врагом на подступах к столице.

Наши войска отходили, ведя непрерывные бои. Линия фронта отодвигалась на восток. Тревожно было на сердце. И чтобы отогнать тревогу, я работал еще больше. Жил мыслью, что меня отправят в действующую армию, когда мои курсанты закончат обучение на «II-16». Ждать этого было уже недолго.

Как я попал в нерадивые

Я проводил ознакомительные полеты в зону с курсантами на нашем новеньком «УТИ-4». Командир звена готовил их на земле, я — в воздухе. Такой метод позволял нам ускорить летную подготовку. Буквально не вылезал из кабины. Курсантами я доволен. Но вот последний, одиннадцатый полет в зону с курсантом Клочковым. Я знал его недостаток — при сложной обстановке он терялся, мог нарушить последовательность действий в кабине. Напоминаю, чтобы он мягко держался за управление. Начали разбег. Чувствую, что сектор газа резко пошел вперед. Кричу курсанту:

— Резкие движения!