Верность Отчизне

— Слетанность и дисциплинированность пар, звеньев, эскадрилий и в целом полка — основа успеха в воздушном бою. Это показал опыт: все зависит от умения владеть техникой, от силы духа, стремления помогать друг другу. Не достанешь огнем — помоги словом. От всего этого зависит исход боя.

И, помолчав, он добавил:

— Но помните: дружба ведомого и ведущего ничего общего не имеет с панибратством: приказ ведущего — закон для ведомого. Отношения между ними должны быть основаны на взаимном доверии и в то же время на требовательности друг к другу.

Отец полка

Наш любимый командир, Игнатий Солдатенко, которого мы между собой звали батей, — человек отважный, искренний, душевный, требовательный к себе и другим — отличался скромностью, которая вообще свойственна людям высоких моральных качеств. На его груди — два ордена Красного Знамени, скрепленные вместе.

Как сейчас, вижу его лицо: оно все в неровных рубцах, нет их только вокруг живых, ясных глаз. Очевидно, защитные очки спасли глаза, когда он горел. Следы тяжелых ожогов видны и на руках.

О себе он говорил редко и скупо. Зато любил рассказывать о подвигах других и часто повторял:

— У меня большие счеты с фашистами.

Мы знали, что наш командир — член Коммунистической партии с 1937 года; закончил школу военных летчиков в 1933 году, Военно-Воздушную академию перед войной.

Это был настоящий командир — учитель, наставник, воспитатель. Он был беспощаден к нерадивым, к нарушителям дисциплины, зато готов был помочь делом и словом каждому, кто работал добросовестно. И за это мы платили своему командиру преданностью, любовью и глубоким уважением.

Нам хотелось знать о нем больше, и однажды мы попросили замполита рассказать о нашем командире, о том, за какие подвиги он получил два ордена Боевого Красного Знамени. Вот что мы узнали.

Майор Солдатенко в 1936 году добровольцем отправился в Испанию. Однажды, когда он возвращался с боевого задания, его атаковали истребители над территорией, занятой фашистами. Командир искусно маневрировал, отстреливался, но врагу удалось поджечь его самолет. Солдатенко решил дотянуть до расположения республиканских войск. На летчике горел комбинезон, боль от ожогов усиливалась. Он ясно видел: еще немного, и его охватит пламя. Но полет продолжал.

Внизу показалась река. Солдатенко чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Собрал последние силы и посадил горящий самолет на воду у самого берега. Он выбрался из кабины и с головой погрузился в воду. У него мелькнула мысль: «А стоит ли вылезать из воды? Все равно: если здесь фашисты, гибели не избежать». Но все же он решил осмотреться. Высунул голову и сразу же услышал детские голоса, радостные возгласы: «Салют, камараде!» Он находился на республиканской земле.

Солдатенко еле выбрался на берег. Упал, потеряв сознание. Очнулся он от острой боли во всем теле. Над ним наклонился врач в белом халате. Где же он? В госпитале? Нет, в доме у друзей-испанцев. Сколько же он лежал без сознания? Сутки. Испанцы окружили его трогательной заботой. Около него беспрестанно дежурили. Дети приносили ему цветы. Навестить советского летчика приходили издалека.

Кожа на лице и руках Солдатенко обгорела. Он не мог ни есть, ни пить. Обожженные губы срослись. Врачу пришлось их разрезать. Срослись и обожженные пальцы рук, обширные ожоги покрывали все тело. Пролежал он у своих друзей несколько недель, пока не окреп. И наконец, его переправили в Москву, где лечили много месяцев.

Михаил Иванович Калинин вручил ему сразу два ордена Боевого Красного Знамени и сам прикрепил к его кителю.

Руки у нашего командира были забинтованы, и он сказал товарищу Калинину:

«Не могу пожать вам руку, зато могу заверить, что снова войду в строй и буду служить в авиации до конца своих дней».

Свое слово майор Солдатенко сдержал. До войны он служил в части, был командиром — обучал и воспитывал молодых летчиков. Мы узнали, что он был делегатом XVIII съезда партии. С первого дня войны командует полком и доблестно воюет, показывая пример храбрости, мужества, летного мастерства.

Короткий рассказ о подвигах майора Солдатенко произвел на нас огромное впечатление.

— Вот какой у нас командир, — говорили мы с гордостью, — воевал в Испании с фашистами, был делегатом съезда!

С того дня мы стали еще больше уважать его, еще старательнее, ревностнее выполнять все его указания.

С нескрываемым волнением слушал наш командир сообщения о боевых действиях на берегах Волги.

И вот однажды — это было 19 ноября 1942 года — свершилось то, чего все мы так ждали. Наши войска в районе Сталинграда перешли в наступление. О наступлении сообщалось «В последний час» — так с ноября 1941 года назывались внеочередные радиопередачи.

Позже узнаем, что войска трех фронтов прорвали оборону противника и окружили трехсоттысячную армию. Немецкое командование тщетно пытается помочь группировке выйти из окружения. Наша авиация уничтожает транспортные и бомбардировочные самолеты противника. Фашистский воздушный флот теряет отборные кадры.