Верность в Тени

Он хрюкает, рухнув на пол. Он притягивает меня к себе на колени, легко поднимая. Приподняв мой подбородок, он встречается со мной взглядом в тусклом свете.

—Подержи это.— Он протягивает мне гладкий, тонкий предмет. —что это?

Я качаю головой, изо всех сил пытаясь переварить что-либо, кроме ужаса, пустившего корни в моей груди.

—Ну же, принцесса. Ты можешь это сделать. Скажи мне, что это такое. Почувствуй это.

Он направляет мой большой палец к защелке, и выкидной нож открывается. Это то, что он всегда носит с собой.

—Кн-нож, - задыхаюсь я.

—верно. Посмотри на это.— Его глубокий, грубый голос успокаивает меня, возвращая меня к самому себе.

—Какого рода нож?

—Выкидной нож.— Я облизываю пересохшие губы, пробуя соль своих слез.

Он гладит меня по спине.

—Очень хорошо. Теперь ты будешь считать вместе со мной, пока мы дышим.Хорошо?— Я киваю.

—Хорошая девочка. Вдыхай через нос. Если ты не сможешь этого сделать, я прикрою тебе рот рукой.

Мне удается еще раз отрывисто кивнуть, моя грудь сжимается. —Через два. Три.— Он сжимает мою шею сзади.

—Четыре, пять, - шепчу я, когда мы вдыхаем вместе.

Сладкое облегчение окутывает меня. Я хочу вдохнуть воздух в свои горящие легкие, но он хватает меня за челюсть своей большой рукой. Я сосредотачиваюсь на рукоятке ножа, боясь забыть об этом. Я могу случайно уронить его или порезаться.

Мы считаем и дышим, пока боль в моей груди не утихнет. Все это время он что-то шепчет мне, массируя и поглаживая мою шею, спину, мои голые ноги. Когда я прихожу в себя, он прижимает меня к своему телу, моя голова лежит у него на плече, нос уткнулся в его шею. Я делаю еще один глубокий вдох, напевая от запаха кожи и специй. Это приносит мне утешение.

Когда он поцеловал меня раньше, это обожгло меня изнутри. Одним горячим, как ад, поцелуем я узнал, что Леви Астор не такая страшная, бесчувственная тень, какой он хочет, чтобы все его считали. Нет, под этим сердитым хмурым взглядом он так много скрывает. Я едва осознала, что означал этот поцелуй, и как сильно я этого хотела. Как сильно я хочу его.

Но это, находясь в его объятиях, заставляет меня чувствовать что-то другое. Не похоть, а что-то большее, от чего у меня болит грудь. В его объятиях я чувствую заботу. Меня удивляет, что он способен быть...нежным, внимательным. Несмотря на свои острые, жесткие края, он держит меня так, словно я разобьюсь, как будто, если я снова сломаюсь, он будет держать меня вместе, пока я не смогу сделать это сама.

Свежие слезы наворачиваются, потому что у меня никогда такого не было. Меня никогда не обнимали, когда мои сны пугали меня или когда на сердце было тяжело. Я отдаю так много себя окружающим, но получать это обратно так ново, возвращая мерцающий свет внутри меня к жизни. Проглотив слезы, я морщусь от того, как больно у меня в горле, как будто я кричала изо всех сил. Я нежусь в его объятиях и зарываюсь в них глубже. Его руки крепче сжимаются вокруг меня.

—Мне приснился кошмар.—Мой голос срывается и срывается.

—Это был всего лишь сон.—Его грудь расширяется и опускается с тяжелым выдохом.

—Неважно,что произошло...я не могу причинить тебе вреда.

Это звучит так, как будто он говорит по собственному опыту. Я снова сглатываю, кивая. Все это казалось таким реальным.

Его ладонь скользит по моему бедру к бедру. Я понимаю, что на мне только одна из его рубашек. Втайне они мои любимые. Я ношу их чаще, чем то, что Роуэн позволяла мне одалживать, или мои собственные вещи. Надев его одежду, я чувствую себя как в объятиях, которые защищают меня.

Он продолжает ласкать мою ногу. Интересно, осознает ли он, что делает это, пока не перекидывается и не находит шрам на внутренней стороне моего бедра. Резкий вдох, который я делаю, обжигает мои легкие, когда мозолистые подушечки его пальцев исследуют маленькую круглую форму. Больше никто к нему не прикасался. У меня пересыхает в горле, когда на меня нападают разрозненные воспоминания. Я почти все дни игнорирую шрам. Это физическое напоминание о том, что я пережил немыслимое, но я не помню подробностей того, как это испортило мою кожу—только то, что я могу предположить, что мои ноги нужно было держать открытыми.

С каждым прикосновением его пальцев воспоминания отступают все дальше, как будто его прикосновение оттягивает меня от края и помогает смыть с меня их порчу. Мое тело оседает в его, моя свободная рука ищет его татуированную кожу, легко касаясь его шеи. Он замирает, закрыв глаза, затем наклоняет голову набок, чтобы мне было легче исследовать его покрытую краской кожу, и снова начинает гладить мою ногу.

—Это шрам, - говорит он.

Мой кивок дрожит. В его груди нарастает гул, вибрируя под моими кончиками пальцев, погруженными в его футболку, чтобы следовать за крыльями ворона.

—Тебя кто-то пометил?—Его тон смертельно опасен. —Кто причинил тебе боль?

—Это было так давно, - шепчу я.

Его пальцы впиваются в мое бедро, прикрывая шрам.

—Это напоминает мне,о том что я выжила.