Вернусь не скоро (СИ)

— Щас, подожди, — сказала девушка и протянула руку чтобы погладить рыжее создание, вот только кот не дал этого сделать и ударил когтистой лапой ей по руке.

— Мяу! — снова издал он, смотря на девушку как на прислугу, и еще раз толкнул миску лапой.

— Ну и гад ты, Василий, — сказала девушка, доставая пачку корма из холодильника, — вот за что мне все это.

Сильно, я также хочу, подумала девушка, смотря, как смуглый мужик родом из жаркой Турции, весь в крови, обнимает свою возлюбленную, которую только что спас от десятка почти неотличимых от него загорелых ребят с дубинками и палками.

Жаль, что жизнь не турецкий сериал, продолжала грустить девушка. Она понимала, что за последнее время, кроме Фомина и того бесящего отморозка Даниила Таранова, не с кем из противоположного пола близко не общалась. Вот только Фомин был, и правда ей словно старший брат. Он по-настоящему ее спас, когда она поступила на службу после академии и вообще не понимала, что происходит. Но каких-то романтических чувств он в ней так и не вызвал.

А Таранов, что Таранов, по сути, он неудачник без мотивации чего-то достичь в жизни. Импульсивность, самоуверенность, склонность к быстрому принятию решений и действию, независимость. Вспомнила Лейсан краткую характеристику из его дела. Может где-нибудь в средневековье такие и что-нибудь могли бы добиться, и то, если не помрут раньше времени, но не сейчас, в наше время только беспринципные и расчетливые люди имеют шанс на успех в жизни. Размышляла девушка, но почему-то эти мысли вызывали у нее в душе отторжение. По какой-то причине ей было неприятно так плохо думать о том парне.

— А это что такое? — спросила Лейсан у сотрудника, работающего на проходной, после того, как ей пришлось, минут десять ждать, пока в раскрытые настежь двери аккуратно пытались внести широкий, но невысокий прямоугольный деревянный ящик.

"Да боком его внесите", - хотела сказать девушка, наблюдая за этой процессией, но не стала, подумав, что возможно нескольким грузчикам и парочке их сопровождающих виднее. Так еще этих ящиков у проходной лежало еще с десяток, которые дожидались своей очереди.

— Не могу знать, велено было им не мешать. Может, какое-то оборудование обновляют. Компьютеры там на новые или еще что-то, — ответил мужчина лет сорока, дежуривший сегодня на входе.

— Точно не компьютеры, — раздался голос из-за спины девушки, принадлежащий Фомину. — Судя по тем манипуляционным знакам, там что-то очень хрупкое и точное, раз даже вибрация запрещена и перепады температуры. Обычно такими значками обозначают медицинское или научное оборудование, центрифуги там или сверхточные датчики. Видел я такие ящики, когда в прошлом году в физтех вместо какого-то лазера кирпичи привезли.

Девушка посмотрела на короб, и правда, на нем красовалась наклейка с множеством значков, от двух стрелок, направленных вверх, до странного с домиком и значком радиации сверху.

— И что по твоему, это может быть? — спросила Фомина Лейсан.

— А мне откуда знать, — ответил Фомин и нажал на кнопку вызова лифта.

— Блин, ну мне же интересно, — сказала девушка, продолжая пялиться на странный короб.

— Юсупова жду у себя через пятнадцать минут, — приказным тоном раздался голос в трубке старенького телефона в пыльном кабинете, где девушка в этот момент искала в толстой папке старый отчет. А после, не дожидаясь ответа, звонивший повесил трубку.

"И что от нее надо полковнику Гаврилову от ее персоны?" — думала девушка, идя по узким коридорам отдела. Это был первый раз, когда начальник их отдела вызвал ее после того, как она завалила задание с Тарановым.

— Оо, Юсупова, и ты тут, — сказал Фомин, стоящий у двери кабинета. — Не думал тебя тут больше увидеть.

— Что, уже размечтался от меня совсем избавиться? Думал я там под бумагами и сгину, а ты сможешь с Синицыной предаваться блуду прямо на рабочем месте.

— Хорош базар устраивать, заходите, — раздался громкий голос из-за закрытой двери, принадлежащий тому самому полковнику С.А. Гаврилову, чье имя красовалось на табличке двери.

— Все из-за тебя, Юсупова, не могла потише говорить, — сказал Фомин, открывая дверь в кабинет.

— Сам начал, а я виновата, — не стала молчать девушка.

— Вы все не угомонитесь, — сказал суровым басистым голосом, сидящий за большим деревянным лакированным столом мужчина, обладающий довольно мягкими чертами лица, совершенно не сочетающимися с его жестким голосом. — Садитесь.

— Вызывали, Семен Аркадьевич, — первым из парочки заговорил Фомин, когда сел на один из нескольких деревянных резных стульев в помещении.

— Сам знаешь, что вызывал, зачем задавать глупые вопросы? Я тебе сколько лет пытаюсь вдолбить, что говорить надо только по делу, — упрекнул Гаврилов Фомина.

Девушка даже не пыталась скрывать злорадства от того, что ее товарища отчитывают словно школьника. Просто обычно все втыки получает она, поэтому и не вышло у нее сдержать эмоции при себе.