Вернуть Боярство 14

Куда более опытные Петры, что младший, что старший, тоже не сплоховали — впрочем, иного я от них и не ожидал. Одного окружила динамичная защита из полупрозрачного, образующего что-то вроде неравномерного купола воздушного вихря с тонкими, едва заметными переливами чистейшего Мрака, другой же, не мудрствуя лукаво, возвел вообще сильнейшую защиту из тех, которым я его учил — Гранитный Бастион. Сплести эти чары за те краткие мгновения, что прошли с момента моего первого крика не сумел бы даже я сам, так что вывод напрашивался сам собой — младший из Петров готовил эти чары загодя и держал наготове. Учитывая, что почти сплетенное заклятие столь высокого уровня и сложности поддерживать в подвешенном состояние задача сама по себе весьма нетривиальная, вполне тянущая на полноценную тренировку по развитию контроля маны и закалку выносливости своей магической ауры, в которой и находилось, причиняя немалый дискомфорт, заклинание, то можно с уверенностью констатировать — в наш успех парень не верил изначально. С одной стороны, столь слабая вера в мои педагогические таланты немного расстраивала и наводила на определенные размышления… Но с другой — я испытывал вполне обоснованную гордость за ученика, обретшего граничащую с паранойей чуйку на возможные угрозы. И возведшего в привычку доверять этой чуйке даже в ущерб собственному комфорту. Одна из черт, что отличает хорошего боевого мага от плохого… И как правило мертвого. Причем такие вот привычки на настоящей войне, а не на разного рода дуэлях, зачастую куда важнее для выживание, нежели магическая экипировка, ранг и даже объем знаний и навыков. Ибо толку от всего перечисленного, если ты в нужный момент просто не успеешь всем этим воспользоваться? Или, к примеру, полезешь туда, где всё это не спасет, вместо того, что бы сделать ноги, если позволяет ситуация?

Успели мы вовремя. Стоящая в сотне метров от нас высокая, статная женская фигурка в расписной, чуть мешковатой рубахе с коротким рукавом, даже так не способной скрыть весьма впечатляющую грудь, кожаных штанах и аккуратных башмачках вспыхнула вся, разом. Золотистое пламя тугими струями рвануло во все стороны, вздыбаясь подобно седьмому валу, накатывая на прикрывающую меня и молодого Рысева сферу защитных чар — магию Воды и покров из Фиолетовых молний. Толстый, напитанный маной до предела слой зачарованной воды достигал в разных частях сферы от трёх до четырех с половиной метров. Распределить равномерно или сплести что-то более эффективное я просто не успевал — половину драгоценного времени, что отпустили нам судьба и допущенная в плетении заклинания ошибка чародейки пришлось потратить на то, что бы успеть добраться до гения Великого Рода и прикрыть его.

Водяная сфера моими усилиями стремительно поднималась вверх вместе с тем куском почвы, на котором нас настигла волна пламени. Несмотря на все мои усилия слой воды стремительно истончался, испаряясь даже быстрее, нежели я успевал его восполнять, а Фиолетовые Молнии оказались почти бесполезны — ими хорошо разрушать стройную, продуманную и тонкую структуру вражеских чар, подобных аккуратному удару в нужную точку тонким стилетом. Но то, что на нас сейчас накатывало, следовало сравнивать скорее с размашистым ударом увесистого боевого молота, и против такого они годились слабо. Нет, определенный эффект оказывали… Но не слишком значительный, надо признать. От чар стихии Воды проку сейчас было на порядок больше, чем от порождения моей личной магии, что возвела меня на вершину в прошлой жизни…

Тем не менее, из облака пламени наш маленький островок суши, окруженный сферой волшебной воды успешно вырвался, взмывая в воздух подобно пробке из бутылки шампанского. В клубах кипящего пара и объятый жарким, злым пламенем, которое плевать хотело на законы физики и здравый смысл и потому с достойным лучшего применения упорством не оставляло попыток заниматься тем, что любило больше всего — жечь всё, до чего только могло дотянуться. И тот факт, что вода, тем более специально зачарованная на дополнительное ему сопротивление, вообще-то ну никак не могла служить ему пищей, вызванную руками одной очень талантливой, сильной и упрямой волшебницей стихию волновал мало.