Вернуть Боярство 9

— Да хотя бы оттуда, что все местные сейчас уже открыто выступили на их стороне, — пояснил я. — Кочевники и их шаманы точно в курсе, какая громада сил сейчас здесь летит. Да и вообще… Эти транспортники — их же явно реквизировали у населения, а большая часть мелких посудин во флоте принадлежит именно купцам да мелкому дворянству. Да и вымпелов боярских Родов на крейсерах я насчитал больше десятка. Морозовы, Орловы, Шуйские, Шереметьевы, Нарышкины, Пожарские, Минины, Дружинины, Рябинины, Дубинины, Чарторыжские, Михайловы, Дюжевы… Из них — пять Родов из первой боярской десятки, Золотые Пояса! Эти вообще по мини эскадре выделили…

— Это и хороший, и плохой знак одновременно, господин, — вздохнул Смолов. — По мне, скорее даже дурной.

— Почему? — не понял Петя.

— Потому, ученик, что это может означать лишь одно — Империя начинает воевать всерьез, — ответил я вместо своего вассала. — После первого успеха, когда бояре дали по зубам Рейху, Империя терпела поражение за поражением — в Восточной Европе, в особенности на Балканах, турки на пару с немцами и прочей шушерой нас основательно потеснили.

— Да что уж там — у нас трое Магов Заклятий погибло, — проворчал Смолов. — Болгария вся под турками — местные князьки, соблазнившись предложениями не осман, так немцев, резко передумали нам помогать, румыны тоже восстали… Молдавское княжество охвачено междуособицей — там проимперские силы столкнулись со сторонниками перехода под руку новому госопдину… Николай Третий слаб, слаб как рваная тряпка, и те, кто ещё полвека-век назад даже дышать без нашего дозволения не рисковали, сегодня уверенно бьёт нас в спину. Аж злость берет.

— Ну, можешь мне поверить — не тебя одного, — спокойно заметил я. — Видел я подобное… В те века, что я жил в ином мире. Я был там… Ну, в общем, я очень много воевал и сражался в том мире. Там тоже была Российская Империя, и мир был очень схож с этим — только угрозы были несколько иные. Более страшные, более кровавые, более пропитанные людской алчностью и злобой… Но люди — такие же. И там я слышал одну поговорку, которую, к своему удивлению, вычитал и здесь — русские долго запрягают, но быстро скачут.

— А остальные народы Империи? — хмыкнул Петя.

— Если ты, дурак, думаешь, что за границами Империи хоть кому-то есть дело, к какому народу ты себя причисляешь себя здесь, то сильно ошибаешься, — ответил за меня Смолов. — Для европейцев, да и для большинства азиатов — мы все одним миром мазаны, коли жители этой Империи. Потому под словом русский тут имеется ввиду вся общность… Но вернемся к тому, что ты говорил, господин. Что именно ты пытаешься сказать?

— Что Русь каждые век-полтора оказывается на грани уничтожения, окруженная врагами, — ответил я, разглядывая проплывающие внизу просторы. — И каждый раз в результате большой бойни, напряжения всех сил и угробленного человеческого потенциала мы побеждаем. Спасаем при этом и соседние государства, за свой счет помогаем им отстроится… Что бы потом они же нам пинка под жопу отвесили — лет через сто-сто пятьдесят, опять же. История — жестокая сука с крайне скудной фантазией, она в своих основных аспектах циклична.

Мы помолчали, каждый думая о своём. Где-то в нескольких километрах раздался грохот — разбитый на мелкие эскадры флот, стерегущий стадо транспортников словно пастушьи овчарки стадо овец, каждые несколько часов был вынужден давать по рогам чудищам Разлома. И это при том, что специалисты по магическим тварям из числа нолдийцев отводили от нас большинство угроз…

Вот и сейчас, помогая себе соответствующими чарами, я сумел разглядеть, как какая-то здоровенная тварь в окружении громадного облака подвластных ему чудовищ поднимается в небо, стремясь к транспортникам. Примерно что-то такое же однажды напало на эскадру, с которой я летел на первое место службы — в Имперскую Стражу. Инсектоиды, мать их… Эти сволочи нолдийцам были почему-то неподвластны.

Первым вниз, навстречу рою чудовищ, тяжело ухнул броненосец. Стальная громадина, прочностью превосходящая все мыслимые пределы, даже не планировало — это было скорее контролируемое падение, в процессе которого мелкие и средние твари обращались грязными пятнами на толстой листовой броне. Ухнули, изрыгая во все стороны снопы ядер, картечи, боевой магии и одни боги на пару с демонами ещё ведаю чего во все стороны все орудия и артефактные системы летающей крепости, металла в которой хватило бы десятку крупных металлообрабатывающих заводов на год непрерывной работы. Прямо по центру роя тварей образовалась широкая просека, а сама летающая посудина со все дури врезалась в здоровенное порождение Разлома — у чудовища одних только магических сил было под стать Магу Заклятий, не говоря уж о банальной физической мощи, выносливости и крепости хитиновой брони.

Достигающая почти километра в длину тварь выдержала удар стальной громады. Громадные клещни из хитина обхватили боевое судно, смыкаясь в попытке продавить, смять корпус — но лишь бессильно заскрипели по зачарованной сверх всяких разумных пределов броне.