Вернуть его кольцо

Ревность всегда мешала ему наслаждаться счастьем с Изабель. Ради ее безопасности он должен контролировать этого внутреннего монстра, который, вероятно, достался ему в наследство от отца. Сегодня в ресторане он был готов убить официанта, который строил ей глазки.

Интересно, его отец чувствовал то же самое, когда его юная жена улыбалась другим мужчинам?

Константин представил себе смеющееся лицо его мачехи. Вспомнил, как она поправляет волосы, а потом наклоняется вперед, и он видит ее грудь, едва прикрытую полоской купальника. «Будь ангелом и намажь мне спину солнцезащитным кремом, Кон, милый».

Он приехал в Каза-Селесте во время школьных каникул и проводил лето в эротических фантазиях о собственной мачехе. Его отец заметил, что сын везде таскается за Лореной, как влюбленный щенок, и это невероятно его разозлило.

Неужели эти образы никогда не сотрутся из его памяти? Он допил виски и уже собирался отойти от окна, когда заметил, что Изабель вышла на балкон. Константин зачарованно смотрел на то, как легкий ветер колышет белый шелковый пеньюар на ее стройном теле, и его сердце сжималось от боли. Ради ее же блага ему не следовало идти на поводу у своих желаний, но он не мог перестать смотреть на нее. Она стояла к нему спиной, и он видел, как изгибы ее прекрасного тела просвечивают под тонкой тканью. Но вдруг она наклонилась вперед и оперлась руками о перила балкона.

– Быстро отойди оттуда!

Услышав крик Константина, Изабель оглянулась и испуганно вскрикнула, когда он обхватил ее за талию и через стеклянные двери занес к себе в спальню.

– Что ты делаешь?

– Что я делаю?! Что ты делала там, облокотившись так о перила? – Он сердито выругался и резко убрал волосы со лба дрожащей рукой. Изабель заметила это, и то, что он побледнел как полотно, а затем налил себе виски и мгновенно осушил бокал.

– Я просто хотела получше разглядеть фонтаны, Константин. Я была в безопасности. Перила на балконе слишком высокие, упасть было невозможно.

– Думаю, что я слишком бурно отреагировал, – пробормотал он, – просто я ненавижу высоту.

– Ты ненавидишь высоту, и все же ты живешь в пентхаусе с балконом, – улыбнулась она.

– Это несмешно.

– Ой, да ладно, Константин, это действительно смешно! – воскликнула Изабель. – У тебя тут, наверное, самый лучший вид на Рим, но ты, оказывается, боишься им наслаждаться. А я-то думала, что тебе несвойственны обычные человеческие реакции.

Константин закрыл глаза и попытался избавиться от воспоминаний, которые нахлынули на него.

То лето он проводил в Каза-Селесте. Он увидел своего отца и его молодую жену на балконе старинной башни. Стоя внизу, во дворе, Константин понял, что они снова ссорятся. Все эти годы Константин никак не мог вспомнить, кто же начал первым – его отец или Лорена. Его сердце чуть не разорвалось от ужаса, когда он увидел, как Лорена перегибается через перила и падает вниз. Он никогда не забудет ее крик. Через несколько мгновений он увидел, что отец падает следом за Лореной. Все это происходило словно в замедленной съемке, и многие годы он старался стереть из памяти детали того, чему стал свидетелем. Но потом, в ночных кошмарах, он снова увидел то, что тогда произошло.

Открыв глаза, он встретил смеющийся взгляд Изабель. Она дразнила его, потому что понятия не имела о том ужасе, который охватил его, когда он увидел, как она перегибается через перила.

Глядя на выражение глаз Константина, Изабель наконец поняла, что ему не до шуток.

– Прости меня, – пробормотала она. Но ее извинение слишком запоздало. Блеск в глазах Константина говорил о том, что она вывела его из себя. Она подумала, что ей лучше немедленно убраться из его комнаты, но ее тело совершенно отказывалось повиноваться. Воздух между ними потрескивал от напряжения, которое нарастало с каждой секундой.

Тихо выругавшись, Константин вдруг притянул ее к себе.

– Я с большим удовольствием продемонстрирую тебе, что у меня присутствуют все нормальные человеческие реакции, mia bella! – Не давая ей шанса отступить, он припал к ее губам, словно заявляя свои права на нее.

Затем его рука скользнула ниже и властно обхватила ее ягодицы, она чувствовала жар от его прикосновений сквозь тонкий пеньюар и вскрикнула, когда он прижал ее к себе, чтобы она ощутила силу его желания. Он не давал ей возможности сопротивляться, терзая ее рот и получая удовольствие, двигая языком между ее губ и исследуя их с такой чувственностью, что она словно растаяла, не в состоянии больше держаться на ногах.

Этот огонь тлел весь вечер. И даже задолго до этого, еще тогда, когда она увидела его в спортзале его лондонского дома. Их взаимный голод всегда был главной движущей силой их отношений, и сколько бы здравый смысл не твердил ей остановить это безумие, ее тело снова стремилось испытать те восхитительные ощущения, которые только он мог вызвать своими прикосновениями.

Его губы проложили дорожку по ее шее, вызывая жаркую волну в ее теле. Она изогнулась навстречу его прикосновениям и полностью отдалась наслаждению, которое только усилилось, когда он развязал пояс пеньюара и обнажил ее грудь.