Вернуть и завоевать, или Курортный роман с продолжением (СИ)

В ту ночь у них был секс. Очень трепетный и нежный. Наверное, таким и был бы их первый секс, если бы не случилось все то дерьмо, которое он наворотил. Если бы они нормально начали.

Но что теперь сожалеть о содеянном.

Теперь это уже не имело значения, она спала у него на плече, а мужчина еще более голодный, чем был, осторожно прижимал ее к себе. Эта ее встреча с подружками. Максиму инстинктивно не нравилась эта идея, не хотелось выпускать ее из дому, было тревожно. Но это было важно для нее. Он обещал, значит, должен был сделать.

***

Утром Аня проснулась одна. Только след его головы на подушке, напоминал о том, что Максим ночевал здесь. Она долго смотрела на отпечаток его большого тела и — нет, не было сожалений. А что будет завтра, о том она думать не хотела.

Никто не знает, что принесет завтрашний день.

С подружками Аня созвонилась с утра. Договорились на вечер, потом она хотела позвонить Максиму, но передумала и написала сообщение. Ответ пришел почти мгновенно. А после весь остаток дня пребывала в наиглупейших розовых мыслях и иногда хихикала и прятала нос в ладонях, представляя лица девчонок, когда они увидят их с Максимом вместе. Она ведь не сказала заранее, решила, пусть будет сюрпризом.

***

Сюрприз получился вполне.

Стоило им войти в зал кафе, они чуть не столкнулись с Пинским.

Аня шла на шаг впереди, спешила, увидела девочек еще издали. И тут этот человек. Она невольно остановилась, глядя на него. То дурацкое чувство, когда знаешь, что прогулял занятие, и вдруг сталкиваешься с преподом. Но она была в слишком хорошем настроении, чтобы на этом зацикливаться.

Бегло улыбнулась ему, поздоровалась:

— Здравствуйте, Андрей Валерьевич.

И уже хотела пройти мимо, ее же девчонки ждут, они уже с места начали подавать ей знаки. Но не тут-то было. Пинский неожиданно заступил ей дорогу и прищурился. Поздоровался сквозь зубы:

— Здравствуйте, Комарова.

Но смотрел при этом на Волошина. А тот… Аня буквально ощутила, как мужчина за ее спиной напрягся, от него волнами пошел тот самый ледяной холод, от которого Аня уже успела отвыкнуть. Она не удержалась, оглянулась на него, а Волошин не отрываясь смотрел на Пинского.

— Это теперь так называется, Максим Александрович? — ядовито осведомился Пинский.

Волошин одним неуловимым движением подался вперед и холодно проговорил:

— Я вижу, здороваться не учили здороваться.

Сейчас он напоминал каменную глыбу, незыблемый монумент. Однако Пинского это, похоже, нисколько не смутило. Он нехорошо усмехнулся и уставился на него, откинув назад голову.

Оба вели себя так, словно ее здесь нет. Они — как два зверя, встретившиеся на узкой тропе. До Ани дошло, что они враги, а она как кость между ними. Стало так неприятно…Она хотела сказать: «Максим, нас ждут». Попрощаться с Пинским и уйти. Прекратить это противостояние.

Но Пинский вдруг проговорил:

— Очень удобно, не правда ли? Интересно, как отнесутся к этому учредители и остальные члены кредитного комитета к тому, что глава отдел организации коммерческой деятельности NN банка заводит интимные отношения с сотрудницей, которая у него в подчинении?

Ане стало дурно, когда она это услышала. Но еще хуже стало, когда Волошин ему ответил:

— Никак. Комарова у нас больше не работает. Всего доброго, Андрей Валерьевич.

Подхватил ее под локоть и потянул за собой. А у Ани звенело в ушах. Она в себя прийти не могла. Только что эти двое вот так, походя, решили ее судьбу?

— Максим! Что это значит?! — возмущенно прошипела она и попыталась выдернуть руку.

Но он не выпустил. Проговорил, не глядя на нее:

— Пойдем, твои подруги ждут тебя.

Так сухо, холодно, словно она неодушевленный предмет, мебель! Ей хотелось устроить сцену, но они уже почти подошли к столику. И Аня промолчала. А потом пришлось здороваться с девчонками.

***

Волошин кипел внутри, а Пинского готов был разорвать на части. Молодой да ранний! Не брезговать ничем, лишь бы подняться выше, пнуть его. И мальчишке удалось.

Вопрос с работой Анны он продумывал не раз. И оставлять ее в банке не было никакой возможности. По многим причинам, которых он не хотел даже касаться в разговоре с ней. И он бы решил эту проблему медленно, постепенно и деликатно. Он даже уже решил, куда устроит ее работать.

Сейчас из-за вмешательства Пинского Максим был вынужден сделать это в грубой форме, и без всякой подготовки. Но он же знал характер Анны! Он же знал… Он же видел эту складку между бровей, упрямый взгляд. Он же чувствовал, что будет адски трудно.

***

Аня сидела за столом как оглушенная. Подруги смотрели на нее, забрасывали вроде бы невинными вопросами. Ей надо было поддерживать разговор, улыбаться, мягко сворачивать скользкие темы и прозрачные намеки. А у нее в голове одна мысль — она вещь.

Она для него вещь. А она-то, дура! Поверила. Поверила, что у них что-то может быть. Что у них может быть?! Ничего!

Но, черт побери, она не вещь и не позволит вытирать об себя ноги!

В конце концов, Аня не выдержала всего этого. Прямо посреди разговора встала:

— Простите, девочки. Мне пора.

— Аня, ты что?

— Подожди, мы же только начали.