Вернуть или вернуться?

В этот день успели только ткани перевезти. Потом отправились ужинать в новый дом, там и заночевали. Умаялись за день так, что куда-то ехать уже никому не хотелось. Только утром конюх на бричке отвёз нас в старый дом.

В общем, едем мы, обсуждаем очередные планы, а там сюрприз! У наших ворот полиция дожидается. Я вначале подумал, что просто мимо шли, ну… мало ли… Но тут Фроська из-за угла выскочила.

– Вот они! Убивцы! Я всё скажу, я всем скажу! – завопила баба.

Служивых людей мы пригласили в дом, а Фроську оставили за воротами. Суть претензий соседки была в том, что, как говорится, и смех и грех: муженек её с сыном залезли к нам во двор и не вернулись.

– Так это они своровали всю посуду из летней кухни, – сообразил я. – Это мне нужно крик поднимать.

– Ефросинья Ильинична заявила, что вчера вечером её родственники зашли к вам спросить соли и не вернулись, – густым басом поведал городовой, сопровождающий полицейских.

– Господа, мы в доме не ночевали. Сами видели, что двери при вас открывали, – взял слово Артём. – Можете опросить свидетелей в доме на улице Екатериновской, где мы ночевали. Конюх ещё у ворот стоит. Куда делись воры, нам неведомо.

Серёга после слов Артёма заёрзал и вопросительно глянул на меня.

– Но осмотреть дом вы, конечно, можете, – продолжал Артём и повёл за собой.

Осмотр много времени не занял. Полицейские дольше разглядывали чудо-печку на кухне, а затем унитаз. Водопровода в доме не было. Ведро с водой для слива унитаза стояло рядом, но удобства у нас были вполне цивильные.

Артём предложил ещё и подвал посетить. Замок на люке отомкнул и, взяв керосиновую лампу, начал первым спускаться. Так-то в подвале у нас много чего хранилось, но упаковано было для перевозки в фургоне. Всё в ящиках или в мешках. Поди разбери, что тут за припасы лежат. Артём провёл полицейских через весь подвал, демонстрируя, что здесь тоже никого нет.

– А чегось это не заперто? – заметил городовой то, что я сам не заметил.

Теперь мне стал понятен Серёгин взгляд. Мы, таская рулоны с тканями, умаялись так, что забыли закрыть засов изнутри. Это при прохождении через подвал со стороны дома ничего не происходит. А с обратной стороны у нас портал в другой мир. Подозреваю, две мумии лежат на противоположной стороне.

– Вы правы, – вмешался я. – У нас здесь ящик с англицким инструментом стоял. Наверное, воры ухватили его и скрылись, решив не делить добычу с бабой.

Версия так себе, но полицейские задумались.

– Давайте попьём чаю и всё запишем, – поспешил на выход из подвала Артём.

Пока он предоставлял полицейским условия для написания рапорта, попутно дарил чернильные ручки, я завёл во двор нашего конюха с бричкой. Серёга собирал на стол: чай, печенье, водочку, соленья на закуску. В доме этого времени холодильника не было, но в другом имелся. Сергей сбегал и принёс сало с бужениной. Предполагалось, что это хранилось в летней кухне.

После третьей рюмки водки рапорт стал писаться не в пример легче. Шинели полицейские сняли и с интересом слушали разглагольствования Артёма.

– Пока мы в отъезде были по делам, Николай Иванович за домом присматривал, но не каждый день, – рассказывал Артём. – Даже собачку брал свою. Тимофей Ильич, не хотите ли редкой породы собаку? Подарю.

Полицейский чин задумался. Артём же переключился на описание служебных качеств московской сторожевой.

– Специально выведенная охранная порода, – расписывал друг.

– А сучку ещё можно? – подключился городовой. – Я бы двух щенков взял.

После второго графинчика Серёга снова побежал за закуской, я полез за капустой в подвал. Пока на кухне заправил маслом и лучком, народ в столовой уже стал распевать песни.

Как на грозный Терек да на высокий берег
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубанных, пострелянных людей…

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить! —

выводили Артём с Тимофеем Ильичом.

– Не так поёте, – прервал их городовой на втором куплете и сам запел:

Как на чёрный ерик на высокий берег
Выгнали нагайцы сорок тысяч лошадей.
И взмутился ерик, и покрылся берег
Сотнями порубанных, пострелянных людей…

Мне с Серёгой только и оставалось слушать, радуясь, что изначальную цель визита полицейские забыли.

– Откуда там сорок тысяч лошадей взялось? – спросил у меня Серёга и принялся рассуждать: – Пусть одна лошадь основная, вторая заводная. Ещё две для поклажи. Тогда тех нагайцев десять тысяч. Неужели столько было?