Вернуть истинную (СИ)

Неужели ошиблась?

— Сто сорок шесть, — гордо заявляет старичок, широко улыбаясь и выпрямляясь во весь свой небольшой рост.

И веет от него не старостью и дряхлостью, а обычной зрелостью взрослого человека.

— Ого! — не скрываю удивления.

Не верить словам профессора, которому нет никакого резона мне врать, глупо.

И я верю.

А заодно и провожу параллели.

Изучение двуликих — эксперименты по созданию сверхсуществ — кража омежек — фанатичный блеск в молодых глазах ученого, который должен был умереть почти полсотни лет назад.

Матушка-Луна, что за ужасы тут происходят?

Охаю мысленно, замирая в шоке от рождающихся предположений.

Опыты, Ани, опыты над теми, кого не жалко пускать в расход.

Рычит Золотинка, горя желанием перегрызть горло врагу.

Над детьми?

Не верю в то, что лежит на поверхности.

Над омежками. Не зря же их считают ценностью.

— Восхищены? — гордо вдергивает подбородок Куфин, не подозревая о моих догадках. — И правильно, мною стоит гордиться. Моими знаниями, моим опытом и моими достижениями в сфере генетики. Я совершил невозможное, увеличив продолжительность своей жизни почти вдвое. И не собираюсь останавливаться на достигнутом.

— Но как же Вы такого добились? — спрашиваю, с силой проталкивая комок, мешающий дышать.

Да он же больной! На всю голову больной человек! Которого нужно изолировать, а не подпускать к детям.

Метаются в голове заполошные мысли.

— Благодаря нашим с Вами друзьям-оборотням, — счастливо усмехается профессор. — Я изучаю их более ста лет. И с большим успехом применяю всё, что могу от них взять. А совсем скоро закончу свой самый величайший проект, который позволит обычным рядовым оборотням достигать уровня бет, а тем, кто сильнее — становиться альфами и сверхальфами. О, мои друзья с моей помощью легко смогут стать не только лидерами пределов, но и целых стран. И всего мира.

Звучит жутко.

Даже представлять боюсь, что ради этого он собирается сделать с моими омежками.

— А оборотницы, которых держали в подвале, нужны именно для этого Вашего последнего величайшего опыта? — выдавливаю из себя через силу.

— О, Анила, дорогая, Вы и об омегах в курсе? Похвально-похвально. Да, всё верно. Именно их особенный ген станет основным компонентом в создании моего чуда.

— Девочки же не погибнут?

— К сожалению, наука требует жертв.

Мерзавец! Убью!

Глава 20

АНИЛА

Медленно перекладываю простерилизованный инструмент в УФ-камеру, чтобы счастливый профессор, с жаром вещающий о том, какой великой цели послужат три маленькие оборотницы, не заметил мои отчетливо трясущиеся руки.

Трусит нещадно. Сжимаю челюсти до боли в деснах.

Золя, я так не могу! Какое там сиди тихо и не высовывайся, если этот нелюдь грозится лишить жизней маленьких девочек? Да ни один эксперимент, какой бы великий он не был, того не стоит!

Рычу я подобно моей волчице.

Согласна, Ани. Совершенно согласна. Но и действовать, не разузнав всего, тоже глупо. Ты не знаешь, где малышки. Не представляешь, как выбраться из этого чертова места. Да и нашу крошку теперь не оставишь, а она вообще где-то наверху сейчас находится.

Да, Золь, и плачет. Я чувствую.

Шмыгаю носом, потому что сердце щемит от тоски по полюбившейся кнопочке.

Главное, что с ней все в порядке. И мы обязательно ее заберем. А вот девочкам надо как-то помочь.

Надо.

Принимаю решение и оборачиваюсь к Куфину, желая отвлечь его внимание:

— Профессор, скажите, а чем так ценны омеги? Я пыталась найти о них информацию в инфосети, но… там лишь крохи.

Разыгрывать любопытную особу, наивно хлопающую ресницами и восхищенно взирающую на «великого ученого», получается довольно легко. Тем более, мне действительно интересно, что же такое в нас скрыто, что оборотни так трепетно относятся.

Поправочка: должны относиться.

Поскольку все бандиты и изверги, что обитают в этом странном особняке, явно исключительные личности, которые не только не ценят омег, но и детей подвергают насилию. При этом спокойно спят ночами и кошмарами не страдают.