Вернуть истинную

Добавляю мысленно, вспоминая, как она мне щеку лизнула, а затем предложила заняться наказанием, если разочарую.

Бр-рр, противно.

Поэтому молча соглашаюсь с двуликим и скоренько перебираю ногами в сторону выхода. Гневить оборотницу, которая то рычит, то урчит, но постоянно пугает, совсем не хочется.

— Пришла, вкусная девочка? — первое, что слышу от опасной особы, когда захожу в незнакомую комнату на первом этаже, спрятанную за неприметной дверью в самой дальней части длинного коридора.

— Да, — озвучиваю очевидное, глядя на Узану сквозь опущенные ресницы.

Прямо в глаза — опасаюсь. Кто знает, чего она в очередной раз удумает. И шевелиться, чтобы осмотреться, где нахожусь, тоже не решаюсь. Пусть и хочется очень сильно. Будто что-то тянет. Зовет.

Но терплю.

— Это хорошо, — урчит женщина, растягивая на губах улыбку.

Кому-то она и может показаться милой, меня же точно пугает. Напрягает — сто процентов.

Прячу руки в длинных рукавах туники и сжимаю кулачки, чтобы не выказывать страха, а стоять ровно и смирно.

Молодец, Ани, ты всё сможешь.

Подбадривает Золотинка, водя носом.

— Что ж, — делает паузу Узана, за время которой ее лицо из довольного преображается в хмурое, а потом продолжает. — Раз ты у нас медсестричка, значит, с этим недоразумением тоже сможешь справиться.

Кивок в сторону, как разрешение, что можно отмереть и осмотреться. И я, наконец, поворачиваюсь влево, откуда раздается тихое-тихое сопение.

— Ой, какая крошечная, — выдыхаю, забывая контролировать эмоции, и во все глаза рассматриваю копошащуюся в пеленках кроху.

Грудничковая совсем. От силы пара месяцев от роду.

А вот и четверррртая омежка!

Довольно рыкает Золотинка, выплясывая в груди и требуя поскорее приблизиться к ребенку и взять его на руки. Приласкать, обогреть, дать почувствовать уверенность, что ее любят и позаботятся.

— А с чего это ты решила, что перед тобой девчонка, а не мальчишка? — от угрожающе-вопрошающего тона Узаны волоски на теле становятся дыбом, а в горле появляется ком, мешающий вдохнуть.

Какая же она все-таки жуткая оборотница, как и бета Хорн, как и раненный Раф. Вот же подобрались ужастики. Один страшнее другого.

Жалуюсь про себя и повторно вздрагиваю, услышав из-за спины недовольный голос последнего из упомянутых чуть ранее.

— Что у вас тут происходит? — требовательно вопрошает Раф.

Да что ж они оба рычат-то все?

Стону мысленно.

Напугают же кроху!

И вот будто в воду гляжу, малышка начинает усердно сучить ручками и ножками, а через секунду раздается ее недовольный писк. Вначале негромкий, словно на пробу, затем увереннее и мощнее, проверяющий на выносливость всех присутствующих.

У меня от переживаний сердце кровью обливается. А этим двоим — совершенно все равно. Даже ухом не ведут, только кривятся.

— Чего встала, кукла? — рыкает Раф, толкая меня в спину. — Иди, успокаивай. Чтобы и звука от ребенка не было слышно в доме. Уяснила?

Киваю без слов и делаю шаг к омежке, как тут же следует совершенно другой приказ.

— А-ну, стой, человечка! — угрожающе командует Узана, сверля меня подозрительным взглядом. — Я что-то не поняла. Откуда ты узнала, что это девка лежит, а не парень? На ней же не написано.

Тыкает пальцем в сторону заливающейся плачем крошки.

Сглатываю, понимая, что прокололась. По коже уже не мурашки бегут, я вся мгновенно покрываюсь испариной. Руки дрожат, снова стискиваю их в кулаки.

Матушка-Луна, да что ж я такая невезучая?

Вопрошаю мысленно и бросаю очередной взгляд в сторону девчушки, к которой меня тянет с непреодолимой силой.

— Так пеленка-то розовая, — выдыхаю придушенно первое, что замечаю. — А у нас в деревне мальцов в такое не заворачивают.

— Хм, ладно, сладкая, иди давай, — дает добро Узана, поверившая моим словам и сменившая гнев на милость. — Выполняй приказ Рафа. И смотри, чтобы с девчонкой все было в порядке. Если что нужно, у Линара попросишь.

— Хорошо, — произношу чуть слышно.

Но дама с гонором уже обо мне забыла, потому что переключилась на более интересную личность:

— Раа-аф, милый, как хорошо, что ты меня нашел.

Недовольного рыка как не бывало. Теперь счастливо гортанно урчит-мурлычет не то кошечка, не то волчица.

— А я разве терялся? — ворчливо осведомляется оборотень.

Глянув мельком в его сторону, убеждаюсь, что он уже совершенно здоров. И смотрит на двуликую с явным одобрением.

Матушка-Луна, куда я попала?

Вопрошаю мысленно.

Вчера Узана оказывала милость Хорну, сегодня кадрит Рафа.

Кошмар!

— Я за тебя переживала, — совсем меня не стесняясь, женщина подходит к мужчине вплотную и закидывает руки ему на шею, потираясь грудью. — Сии-ильно.

— Небось, Хорн сумел тебя успокоить, — словно читает мои мысли Раф.

— Ой, да брось, не ревнуй… — слышу уже где-то на периферии.

Во-первых, смотреть на такое открытое заигрывание совесть не позволяет. И так покраснела, как рак, от смущения.

Во-вторых, все внимание занимает малышка, затихшая на секунду и вновь огласившая комнату раздирающим душу плачем.

Глава 15

ЛИН