Читаем Вернуть на круги своя (СИ) полностью

Вернуть на круги своя (СИ)

— Мать, раз уж начала, то договаривай. — Рокотнул кузнец. — Что значит, должно быть, но нету? Объяснить можешь?

— Могу… Вот только тебе это не понравится. Да и мне, если уж на то пошло… — Голос Ольги стал сухим и надтреснутым. — Тоска эта… ожидание. Понимаешь, медвдедушко? Он ждет встречи с ними. Скорой встречи. Потому и боли нет.

— М-маать! Ды ты что говоришь! — Загрохотала лавка, затопали сапожищи сорок последнего размера, с гулом впечатываясь в толстенные доски пола. — Сам за Кромку?

— А ну сядь! Гостя разбудишь. — Зашипела Ольга.

Вот так беседа… Я плюнул на все и, демонстративно, в голос зевнув, принял сидячее положние.

— Доброго вечера, хозяева. — Спрыгнув на пол, я прошлепал босыми ногами по теплым доскам пола и, не стесняясь своего полуголого вида, кивнул застывшему посреди горницы Антону и сидящей за столом, нервно скатывающей в комок газету, Ольге. — Простите за наглость, но… поесть у вас найдется? А то в животе, кишка кишке бьет по башке.

Хозяйка дома, тут же заохав, подхватилась, и принялась доставлять на стол блюда. Антон, смущенно покосившись на меня, поправил откинутую им в порыве, лавку и, усевшись на нее, хлопнул рядом с собой ладонью.

— Садись, Вит. Поснедаем, как дед мой говаривал. Ложку — то, не потерял? — В ответ, я растянул губы в улыбке и, мысленно оглядевшись, подманил к себе до сих пор сохранявший мой ментальный след, липовый столовый прибор. Ложка вылетев откуда — то с лежанки, оказалась в моей руке. Старательно обтерев ее полой нательной рубахи, кладу ее рядом с собой. Антон фыркает и косится на меня. Да — да, я знаю, что все сделал правильно, и нечего так внимательно на меня смотреть. Я вовсе не собираюсь «идти за Кромку» прямо сейчас.

— А где все? — Наевшись все того же борща, с серым, но мягким и теплым, одуряюще пахнущим хлебом, я отвалился от стола и, поблагодарив хозяев за угощение, наконец, задал вопрос, который беспокоил меня с того момента, как я проснулся.

— Гришка твой, укатил в город, за обновками. Одежду вам прикупить, да всякое — разное, необходимое. А Герда с Ольгиными ученицами по болящим пошли. Не у каждого же деньги на университетского врача найдутся. Вот и помогают, чем могут.

— А могут, я так понимаю, очень немало. С такой — то учительницей. — Ольга улыбнулась, молча принимая комплимент, но вот смотрела она на меня с той же внимательностью и тревогой, что и ее муж. Черт, если бы не опыт, я бы наверное этого и не заметил, но… задолбали. И я не выдержал.

— Да не собираюсь вешаться! — Воскликнул, заставив вздронуть хозяев дома.

— Точно? — Недоверчиво прищурился Антон, моментально поняв, что я слышал их разговор.

— Точно — точно. — Кивнул я. — У меня еще дела имеются, между прочим. И обещания.

— Ох, Витушка… — Покачала головой Ольга, но больше ничего не сказала. Поднялась из — за стола и, махнув рукой, принялась убирать опустевшую посуду и наводить порядок в горнице.

— А что, твое сиятельство, не забыл еще мою науку? — Хозяин дома поднялся на ноги и окинул меня испытующим взглядом.

— Такое забудешь. — Улыбнулся я. — А что, нужна помощь?

— Не помешает, не помешает. — Покивал Антон, поглаживая ухоженную аккуратную бородку, после чего прошелся пальцами по завиткам усов и указал рукой на выход. — Идем в кузню. Нынче аккурат полнолуние, поработаем…

— А идем! — Вскочив на ноги, согласился я.

— Слышь, мать! Мы в кузню. Так что, дочь с ученицами придут, остереги, чтоб после полуночи за порог ни ногой. Ни в кузню, ни в баню. — Рокотнул Антон.

— Да идите уже. Скажу. — Отмахнулась от нас полотенцем Ольга и вдруг усмехнулась. — Только… А что, князюшка, так и будет исподним у нас по двору щеголять?

— От ведь. — Мы с кузнецом переглянулись, и он вздохнул. — Ладно, одежа твоя в стирке — штопке, так что, погоди немного, попробую что — нибудь подобрать.

Выглядел я в одежде гиганта — кузнеца крайне забавно, так, что и сам улыбки сдержать не смог, что уж тут говорить о сдавленно фыркающих хозяевах дома. С другой стороны, я же не на бал иду? А в кузнице и такой наряд сойдет. Так что, закатав рукава длинной льняной рубахи и опоясавшись кожаным ремешком, чтобы не спадали широченные шаровары, намотал портянки и, сунув ноги в разношенные, мягкие сапоги, я двинулся следом за Антоном на выход. Нас ждало много работы. И ничего лучшего, в моем состоянии, придумать было нельзя.

На кузницу лег наговор тишины, и уже через минуту, в горне загудело пламя и загрохотало железо…