Вернуть невесту. Ловушка для попаданки 2

— Я могу не вспомнить, что произошло, забыть друзей, родных, собственное имя, но пока живу, дышу, пока бьется сердце, я никогда, ни за что не забуду тебя. Потому что ты и есть мое сердце. Без тебя меня просто не будет. Понимаешь?

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом Кай медленно поднял руку и дотронулся до моего лица — невесомо, подушечками пальцев. Едва касаясь, прочертил дорожку по щеке, шее, линии плеч.

— Нари…

Хриплый шепот, от которого кровь превращается в огненную лаву. Горячее дыхание, опалившее кожу. Аромат снежных ягод на ледяном утесе, у края водопада…

— Аэла… Единственная…

Последнее, что я увидела, перед тем, как теплые, чуть подрагивающие губы коснулись моего рта — изумрудное пламя, взметнувшееся в глазах, которые были сейчас темнее ночи.

Кайден целовал нежно, томительно-сладко, словно знакомился, наслаждаясь каждым мгновением, запоминал. Мой вкус, аромат кожи, время, проведенное нами вместе. Трепетное, щемящее прикосновение рассеяло последние сомнения и колебания — я приникла к Фарну, запуталась пальцами в густых волосах, судорожно глотая прохладное, свежее дыхание с привкусом морозного ветра.

Он мгновенно отозвался, как будто только этого и ждал — прижал меня к себе так крепко, что, казалось, сейчас раздавит. Поцелуй с каждым ударом сердца становился все более жгучим и настойчивым, чувственным — на пределе страсти. Когда захлебываешься под натиском требовательных губ, впиваешься пальцами в широкие, сильные плечи, не заботясь, что это причинит боль. И не можешь оторваться.

Кровь тяжелым, горячим потоком ударила в голову, застучала в висках.

Я тонула, падала в этот бесконечный поцелуй, как в бурлящий водоворот и тоже целовала в ответ. Целовала… Целовала… Выплескивая весь свой страх за Кайдена, что испытывала в эти дни, облегчение, что он наконец очнулся, все свои чувства к нему и нерастраченные эмоции, накопившиеся за годы в чужом мире.

Фарн отстранился первым, и вырвавшийся из его груди короткий хриплый стон, неслышным шелестом осел на моих губах.

— Останови меня, Нари… — Он судорожно сглотнул, и тут же, противореча сам себе, опять сжал меня в объятиях, точно боялся, что нас попытаются немедленно разлучить. — Останови… Я сам не смогу. И… так нельзя.

— Конечно, нельзя, — сбивчивым шепотом согласилась я.

Подняла голову, всматриваясь в темно-зеленые, штормовые глаза, ловя в них свое отражение, и сама потянулась к нему.

— Нари!..

Не обращая внимания на предостерегающий возглас, пробежала поцелуями вдоль скул, к губам и вниз — по напряженной шее, ощущая, как горячая упругая кожа покрывается мурашками. Чуть прикусила неистово пульсирующую жилку и выдохнула во впадинку между ключицам:

— Ни в коем случае нельзя. Просто-таки категорически.

Фарн вздрогнул, как будто его ударило током, и сорвался.

Больше не существовало сдержанного, рассудительного наследника, и его хваленого железного самоконтроля тоже не было — он исчез, осыпался пеплом. Остался лишь мужчина, сгорающий от желания. Словно спали невидимые оковы и вырвалось на свободу неистовый пламя, что бушевало у него внутри, под внешне холодной, невозмутимой оболочкой.

Лед и огонь…

Огонь и лед…

Убийственное, сводящее с ума сочетание.

— Что ты со мной делаешь? — Голос Фарна звучал глухо и сдавленно. Казалось, он с трудом выталкивает слова из пересохшего горла. — Думаю о тебе днем и ночью… Хочу постоянно видеть… касаться… держать рядом. Ревную даже к близкому другу… брату. Готов убить любого за один только заинтересованный взгляд в твою сторону… Ты моя, Нари. Моя…

— Да-а-а…

От его голодного взгляда что-то сжалось внутри, а потом растеклось горячим воском. С трудом понимала, о чем Кайден говорит, что отвечаю сама. Просто дрожала от звука низкого голоса. Он бил током, проникал под кожу, заставлял ловить губами воздух.

— Нари… Только ты…

Фарн осыпал быстрыми лихорадочными поцелуями мое лицо — лоб, глаза, щеки, на миг приник к губам и тут же отстранился. Мягко потянул за волосы, заставляя запрокинуть голову, и я подчинилась, выгнулась, закрыла глаза, чувствуя, как горячее дыхание ласкает изгиб шеи, а длинные чуткие пальцы настойчиво и уверенно гладят плечи, руки, плавно скользят по бедрам. И только коротко застонала, когда жадные губы накрыли рот поцелуем, в котором на этот раз уже не было ни капли нежности. Лишь всепоглощающая, неистовая жажда.

Мы исступленно целовались, забыв обо всем и обо всех в этом мире. Кайден что-то говорил, коротко, бессвязно, я отвечала чуть слышными всхлипами.

К сожалению, мир не забыл о нас…

— Аня, Ань… Аня-я-я, — настойчивым эхом донеслось издалека, словно кто-то ломился в запертую дверь, изо всех сил пытаясь пробиться. — Ну ответь уже, Анют! Это важно.

Птиц…

Похоже, Фарна тоже позвали, потому что замерли мы одновременно — еще не в силах оторваться друг от друга, но уже разорвав поцелуй.

— Тут повелительница явилась, — яростно громыхнул Шур, подтверждая мое предположение.

— Пошли ее к Тхоту, — пробормотал Фарн, не разжимая объятий. Твердые, сухие губы, опалив мою кожу, прижались к виску.