Вернуть невесту. Ловушка для попаданки

«Нельзя долго смотреть в глаза Дракону. Ни одному из них, — всплыли в памяти строчки старинной легенды. — Они опаснее Василисков. Василиск всего лишь превращает тело в камень, Дракон же способен поработить душу».

Я ведь была уверена, что это детские сказки. И Хобб тогда подтвердил: просто суеверие, не больше.

Быстро опустила голову и с преувеличенным вниманием уставилась на кончики своих туфель.

— Госпожа, — раздалось над головой протяжно-тягучее.

Звуки падали, обволакивали как теплый хмельной мед, я увязала в них. И взгляд… Я физически его чувствовала.

Почему Фарн так смотрит? То, что у меня нет искры, он заметил сразу. Что же еще пытается увидеть?

— Госпожа, мы с вами не встречались раньше?

Да что же он заладил одно и то же?

— Нет… — отрицательно качнула головой. — Не припомню, чтобы мы общались.

И ведь не соврала. Эннари, действительно, его не помнит. Она никого не помнит из своей прежней жизни, это подтверждено имперскими целителями.

— Что ж… Значит, я обознался, — спустя вечность раздался глухой голос Дракона.

Пауза. И уже более спокойно, ровно:

— Мы подождем, пока вы купите то, что вам надо.

Я чуть не застонала.

Что же делать?

Покосилась на прилавок.

Нет…

Нет…

Это тоже не поможет…

О, «Слезы Маога»… Прекрасно, именно то, что нужно…

— Хорошо. Я сейчас… Быстро… Вам не придется долго ждать, — пролепетала запинаясь. Надеюсь, я выгляжу достаточно робко и смущенно?

Повернулась, взмахнула руками, ахнула и ловко смела рукавом флакон — прямо под ноги Дракону. А сама отшатнулась подальше, сделав вид, что оступилась.

Звон стекла, невнятное ругательство и жуткий ни с чем несравнимый запах, который и мертвого из могилы поднимет.

— Я такая неловкая. Простите, умоляю… — выдохнула испуганно, прижимая руки к груди и с удовлетворением изучая темное пятно на щегольских сапогах Фарна.

— Тхот побери!

Фарн выхватил из кармана платок и стал с остервенением оттирать светлую, тонкой выделки кожу.

— Не старайся, дружище. Не получится, — молчавший до этого Василиск сочувственно хлопнул приятеля по плечу. — Въедливая гадость. Я уже как-то с ней сталкивался, знаю. Теперь только маг поможет.

Это точно. Специфический «аромат» Слезы лишь особым заклинанием убрать можно

— Извините, — пробормотала снова. — Мне так стыдно, я испортила вашу обувь.

— Ничего страшного, — процедил Дракон сквозь зубы. — Ал, нам лучше уйти. Вернемся позже.

Бросил на прилавок испорченный платок и стремительно направился к выходу.

— Мда… Действительно, лучше уйти. — поддержал Василиск, и мне почему-то почудились в его тоне веселые нотки. Словно он что-то понял или заметил и теперь искренне веселился. — До свидания, госпожа. Надеюсь, еще встретимся… Как-нибудь.

Через мгновение лавка опустела, а мы с Ольмой все стояли и смотрели друг на друга. Она — приложив ладони к горящим щекам, а я — комкая в руках злополучный платок, который машинально сгребла с прилавка.

* * *

«Девять жизней» я покинула минут через десять после ухода лордов. Дольше задерживаться не имело смысла — главное, сказать Ольме, чего не хватает, и рассчитать дозировку, а дальше она сама подберет, упакует, принесет. А мне пора домой. Завтра в лес, нужно еще многое успеть. Боюсь, бессонная ночь гарантирована, если не вся, то половина точно. Придется заварить чаю покрепче и щедро плеснуть туда любимой бодрящей настойки по фирменному рецепту Хобба. Не особо полезный напиток, часто принимать нельзя, но иногда здорово выручает.

Но как я ни спешила, не то, что бежать, быстро идти было нельзя.

Всем в городе давно известно: младшая госпожа Янт очень слаба здоровьем. Поэтому живет уединенно, никого не принимает — за редким исключением, ответные визиты не наносит, ярмарки и праздники не посещает. Сидит все время дома, выходит пару раз в месяц, и то, по необходимости. В вуали, закрывающей лицо — согласно обету, который дала после смерти отца.

Я сама с помощью слуг распускала все эти слухи и старательно создавала репутацию затворницы. Соседи, прочитав пару раз вежливые письма с отказом и горестным перечислением моих недомоганий, перестали нас приглашать и напрашиваться в гости. Бургомистр тоже махнул рукой, даже назойливые коробейники обходили стороной. А Видан регулярно получал отчеты о том, что все в порядке: девица Эннари добросовестно чахнет в безвестности и скоро захиреет совсем. На радость мудрому и могучему главе, да осенит его Двуединый своей неиссякаемой благодатью.

Нари почти исчезла, растворилась, существуя призрачной тенью где-то там, за высокими стенами Дома на холме. Никому она не мешала, никто ей не мешал и не интересовался, чем девушка в данный момент занимается. Зато Анна могла делать все, что угодно — работать, уходить в Лес, даже отлучаться по делам ненадолго.