Вернуть Онегина

Ирина: Это замечательно, это просто замечательно, что при всех ваших достижения вы так по-сибирски скромны! (После паузы) О вас пишут отечественные и мировые журналы мод, вы лично знакомы со знаменитыми модельерами – скажите, вы довольны? Вы можете сказать, что достигли того, к чему стремились?

А.С. (не сразу): Как я могу быть довольна, если не достигла и малой части того, чего достиг, например, маэстро Ив Сен-Лоран…

Ирина: Вам приходилось с ним встречаться? Ведь вы часто бываете заграницей!

А.С.: Нет, к сожалению, не довелось. Маэстро большой затворник, так же, как и Пьер Карден. Но я была представлена господам Кляйну, Лагерфельду, Кавалли, Готье, Армани и другим. Знаете, мы давно и успешно работаем с французами, и через них нам открыт мир высокой моды…

Ирина: Уверена – наши телезрители, а особенно телезрительницы ждут, что вы откроете им некоторые тайны этого яркого, самобытного мира…

А.С.: Видите ли, Ирина, многие по незнанию считают высокую моду чем-то вроде пристанища небожителей. Уверяю вас – высокая мода не выше любого из искусств, и никаких особых тайн у нее нет, а есть кропотливый труд, успехи и разочарования. Приходится изучать продукцию конкурентов, следить за тенденциями, а главное, постоянно бороться за финансовый результат, потому что если как художники мы свободны, то как производители – повязаны спросом по рукам и ногам…

Ирина: Но эти головокружительные наряды, эти фантастические дефиле, эти сногсшибательные манекенщицы, это ощущение яркого пьянящего праздника!..

А.С.: Согласна: на непосвященных такое зрелище действует безотказно, но специалисты смотрят на все это гораздо проще. И неправы те, кто провозглашает высокую моду искусством, а повседневную моду – всего лишь фактом культуры. По моему мнению, разработка моделей для широкой моды требует куда больше ответственности и внимания, чем высокие коллекции. Да, потребителем можно манипулировать, но только в той степени, в которой он это позволяет. По большому счету потребитель непокорен. Вы не представляете, сколько условий должны совпасть, чтобы платье появилось на витрине, и женщина его купила!

Ирина: Да, да, согласна! Недаром о вас пишут, как о королеве элегантной повседневности!

А.С. (смеется): Неужели так и пишут?

Ирина: Именно так! А что вы, Алла Сергеевна, можете сказать о тенденциях нынешней моды?

А.С.: Прежде всего, мода перестает быть самобытной и обезличивается процессом глобализации. Мы, отечественные производители, конечно, включены в этот процесс, но конкурировать с известными мировыми брендами многим у нас тяжело…

Ирина: То есть, вы хотите сказать, что в один прекрасный день наша легкая промышленность может оказаться на задворках мировой моды?

А.С.: Именно так, если наше правительство не предпримет ряд мер…

Ирина: А вы – ваша фабрика и Модный Дом? Вам в этом смысле что-нибудь угрожает?

А.С.: К сожалению, я не могу сказать вслед Карамзину: «Моя безопасность в моей нищете», а потому все может быть… Знаете, многое ведь зависит от нас самих! Если бы мы, например, рекламировали наши сибирские пельмени так, как итальянцы свою пиццу, мы бы завалили ими весь мир и обходились бы без экспорта нефти!

Ирина: Да, в самом деле! Или как американцы свою кока-колу и чипсы!

А.С.: Совершенно верно!

Ирина: Хорошо. (После короткой паузы, как с красной строки) Теперь позвольте спросить вас вот о чем: что вы, как модельер думаете о том, что такое мода, и почему, собственно, ей следует следовать? Создана ли она, как считают одни, для того, чтобы преодолевать обыденность нашей жизни или является, как полагают другие, результатом заговора модельеров и производителей?

А.С.: Хороший вопрос, требующий обстоятельного ответа. (После паузы) Оба ваших предположения кажутся на первый взгляд вполне разумными. Ведь давно известно, что одежда имеет свойство кардинально менять облик и настроение человека, так почему бы ему не помочь! Однако суть дела лежит глубже и заключается в том, что моду никто не создавал – она сама себя создала. Вернее, она выросла из странной, я бы даже сказала, назойливой потребности человека анонсировать и фиксировать свою изменчивость, которая прекрасно уживается в нем с основательным консерватизмом.

Известно, что модификация одежды есть лишь часть феномена моды – феномена, который в широком смысле влияет на человеческое поведение вплоть до его нормирования. Любой философ скажет вам, что мода есть обратная сторона обычая, что она есть модель потребительского поведения и что ей неважно, идет ли речь об одежде, складе мыслей, собрании звуков, хоре красок или пирсинге пупка. В отличие от морали мода ни истинна, ни ложна, ни добра, ни зла, но она прожорлива и неразборчива и требует все новых жертв. Когда-то считалось, что чем предмет бесполезнее, тем он более подчинен моде. Однако дело, как мы видим, зашло слишком далеко, если сегодня в полном соответствии с законами моды изменениям подвергаются части женского тела и даже его святая святых – сам пол. Меняется все, даже наряды приглашенных на казнь. Ничего, что я издалека?