Вернуть всё

Наталья помедлила. Гордость требовала извинений, стояния на коленях, но здравый смысл и любовь советовали совсем другое. Она сделал шаг и замерла, стиснутая сильными руками.

Но тут в комнату забежали дети.

– Папа, папа, смотри, что я умею! – Ульяна упорно совала Александру свой рисунок. Подражая сестре, Ваня тоже принес листок с разноцветными каракулями.

– Потрясающе! Да вы просто вундеркинды! Все в меня с мамой! – и он лукаво подмигнул Наталье.

Посреди детского гомона они не заметили, как в комнату вошла Антонина Андреевна.

– Здравствуй, Саша! – это у нее прозвучало так по-королевски, что Наталья оторопело посмотрела на мать. – Это не ты посадил моего бывшего зятя на козырек подъезда?

– Я, – опасливо признался Александр. – А что, надо снять?

– Ни в коем случае! Пусть сидит! Я считаю, что там ему самое место. Правда, это может не понравиться охране, и они попросят его покинуть облюбованный им насест. – Антонина Андреевна говорила с удовлетворенной выспренностью.

Александр удивился непонятной ему сложностью проблемы.

– А что, сам-то он спрыгнуть не может? Там высота-то от силы метра три.

– Это ты бы враз спрыгнул. Да ты в такую ситуацию бы и не попал. А этот господин будет сидеть, пока не снимут.

Александр пожал широкими плечами.

– Да пусть сидит, если нравится. Я не возражаю.

Мать засмеялась.

– Это очень великодушно с твоей стороны. Но когда вы собираетесь ехать?

Он вопросительно посмотрел на Наталью.

– Я хоть сейчас готов. Как жена.

– Нет, нет! Что вы! Так нельзя! – Антонина Андреевна нешуточно всполошилась. – У нас припасов на три дня. Все пропадет! Так что вот переоденусь и мы повторим встречу Нового года. Но теперь уже в полном составе. Слава дома? Нет? Позвони ему, пусть идет домой!

Минут через десять пришел брат. Похлопал зятя по плечу и с уважением признал:

– Я и забыл, какой ты огромный. Может, ты еще растешь?

– Конечно. Правда, не в вышину, а морально.

– Это называется: взрослею, – поправил его Славка и еще раз обошел кругом.

– Ты меня с елочкой случайно не спутал? – подозрительно поинтересовался Александр.

Славка хлопнул себя рукой по лбу.

– Совсем забыл! Там внизу Яков требует его снять. Грозит полицию вызвать за хулиганство.

– Он что, все еще на этом козырьке сидит? – поразился Александр. – Он что, больной?

– Трусливый он просто. Пошли, снимем его от греха подальше.

Они ушли. Женщины быстро накрыли на стол. Через пять минут вернувшиеся мужчины сквозь смех дожили:

– Спасли мы этого пентюха. Поставили лестницу, он так по ней дунул, только его и видели! Но что странно: народу мимо шло море, но никто ему не помог, хотя лестница стояла всего-то метрах в десяти.

– А не любят его здесь. Городок-то маленький, все друг дружку знают. Представляю, как он замерз!

– А чего ему мерзнуть? Температура-то почти летняя! Минус десять-то есть? – Александр считал, что здесь, на юге, холодов не бывает.

– Да уж. Это как в песенке нанайцев про эскимосов? «Началась у нас вчера настоящая жара. Минус тридцать и хочется квасу»? – смеясь, пропела Наталья.

– У нас в Ивановке еще вчера минус тридцать пять было. Но сегодня уже потеплело на пять градусов. Так что настоящая жара, все верно, – скрупулезно уточнил Александр.

Они посидели, смеясь и болтая, до десяти часов. Потом утомившихся детей отправили спать. Александр лег с Натальей в большой комнате. Впервые в их жизни он шептал ей о любви, и у нее от счастья по щекам текли невольные слезы.

– Я тебя тоже люблю. Наверное, с самой первой минуты, как увидела. – Это признание далось ей с трудом. Она все еще боялась, что все это только сон, хрупкий и уязвимый. Не рассыпался бы он от неловкого прикосновения.

Александр вдруг понял, что чувствуют люди в свободном полете. Ему казалось, что он летит где-то высоко-высоко, над облаками.

– Может, нам с тобой обвенчаться? А то знаешь, у нас в Ивановке считают, что мы живем в блуде.

– Да, мне это тоже говорили, – ее голос прозвучал с затаенной печалью, и Александр понял, что жилось ей вовсе не сладко. Интересно, а какие еще гадости говорили ей их деревенские кумушки? – Но ведь я в православной вере крещена.

– Это не страшно. Теперь староверы могут с православными венчаться. Вот приедем, и договорюсь.

Наталья положила голову ему на грудь и спокойно уснула под мерный стук его сердца. Он тоже заснул, не понимая, для чего столько времени мучил и ее и себя, ведь сразу было ясно, что им очень хорошо друг с другом. Как ему сразу сказал дед: есть люди, предназначенные друг для друга. Как дед с бабкой. И как он с Натальей.

Послезавтра погнали домой. Через пять часов с небольшим отдыхом посередине дороги въехали в Ивановку. Но поехали не к дому родителей Александра, а совсем по другой улице. Наталья вопросительно посмотрела на Александра, но он сделал вид, что не заметил ее взгляда. Затормозил возле дедова дома и торжественно провозгласил:

– Добро пожаловать домой!

Не веря себе, Наталья вышла из машины и завела детей в дом.

– А где же Александр Иванович?

– А мы с ним поменялись. Он теперь в моем пристрое живет. Он это назвал возвращением на круги своя. Он в молодости тоже там жил.