Вернуться – 4

Двое даже не успели отреагировать, как получили по одной-две пули в голову тут же рухнули в хвою, обагряя кровью из пулевых отверстий сосновую и еловую хвою.

— А-а, — успел вскрикнуть один, как получил «двойку» в шею и грудь — успел пригнуться. Никак не ожидав, что здесь их встретят так неприветливо. Привыкнув самому атаковать из засад…

И тут с противоположной стороны Математик открыл огонь — сразу поразив водителя, а потом методично прострочил весь салон на уровне пояса предположительно сидящих на сиденьях. А затем дернул автоматом вправо, когда увидели движение чего-то, показавшегося из-за задней части «Газели», ударив последними тремя патронами.

Последний абрек оказался самым быстрым, а может самым трусливым, т. к. успел отбежать немного от «Газели», но тут ему в правое бедро и бок попали две пули от Математика, а Молот всадил ещё несколько пуль в уже падающее тело.

— Чисто! — больше для порядка сказал Молот, осмотрев и обыскав трупы боевиков.

— Чисто! — ответил ему Математик, досмотрев труп водителя и с удовлетворением найдя у того во внутреннем кармане кожаной куртки пистолет «Макарова» со спиленным номером.

Убить обычного водилу было не самым заветным желанием Математика, а тут нет — обычный бандит, так что совсем не жалко. И тяжесть с души сразу ушла.

— Щёлк! Щёлк! Щёлк! — несколько раз нажал тангенту Молот, давая знать, что зачистка произведена и вооруженные люди уничтожены.

— Ах ты, щегол! — пошёл в «атаку» Тараев. — Да ты знаешь, кто я такой⁈

Разговор «высоких» договаривающихся сторон быстро свернул на тему: «Ты кто такой? И я тут круче всех!» — что было совсем не удивительно. Только вот и посылать в атаку своих людей, чтоб проучить наглецов Тараев на спешил. Под расстегнутыми куртками стоявших перед ним троих человек были видны «оперативные» кобуры с оружием.

— Не надо так брызгать слюной, она же может в лицо вашим собеседникам попасть, — выводил из себя Герман стоявшего напротив него бандита, ожидая от него конкретных действий, а не этой «деланной» истерики, что обожают изображать посидевшие на зоне — мгновенно переходя из спокойного состояния в ярость или безумие.

— Значит по-хорошему, ты не понимаешь? — внезапно, но не для Германа, Тараев совершенно спокойно спросил, а потом достал из кармана платок и вытер вспотевшее лицо.

— Что не так? — вроде бы очень участливо спросил у Тараева Герман.

— Что? — главарь бандитов всё ожидал начала действия, но прошло двадцать секунд, затем тридцать. Время ожидания подходило к минуте, когда раздался очередной вопрос от молодого щегла.

— Какие-то проблемы? — улыбка парня ярила Тараева. — А я вашего снайпера нашел, — неожиданно добавил парень. — И он теперь немножко умер, да и… — резко толкнул плечом в плечо стоявшего рядом мужчину под сорок лет, а потом…

— Бах! Бах! Бах!

— Ах ты, сука, — Кислинский и Наливаев, поняв, что переговоры стали бессмысленными, выхватили пистолеты и направив их на группу Германа сразу же открыли огонь. От них не отставали «быки» Тараева: доставая и пытаясь достать из всех мест откуда возможно — оружие.

— Бля! — оттолкнув замешкавшегося Петрова с места, Герман кувырком укатился за большой валун, лежавший на земле метрах в трёх. Глотов «рыбкой» улетел за громадный валун, Петров после толчка Германа быстро-быстро уполз за другой кусок породы.

Герман упершись спиной в валун озлобленно думал о том, что что вот именно за это он не любить ТТ: его небольшая по калибру пуля обладала очень хорошей пробивной способностью.

Со стороны бандитов прозвучал третий выстрел, а он же и последний, как с возвышающихся над карьером склонов с двух сторон загрохотали выстрелы из СВД и еле слышный треск автоматов, снабженных глушителями: снайпера и их охрана вступили в бой.

— Мать, — несмотря на надетый израильский бронежилет под легкую фланелевую куртку, пуля ТТ пробила его, угодив в этот раз не в грудь, а в живот. Только вот неизвестно, что больнее. Подумав — Герман решил, что в живот больнее, сука…

— Герман, ты как? — справа от него из-за большого валуна метрах в пяти от него раздался взволнованный выкрик Петрова. — Живой?

— Что ты орешь! — чёрт больно ведь — пуля, вытолкнутая кровью, уперлась во внутреннюю ткань бронежилета. Пришлось пальцами помогать, оттянув кевларовую ткань от тела. И тут пуля скатилась по коже вниз живота, выпав на правое бедро, испачкав немного кровью штанину.

— В тебя попали? — не успокаивался Петров, замешкавшийся («старый стал» — его виноватая мысль) при начале стрельбы, за что сейчас корил себя.

— Не, в «броник», — успокоил его Герман, подняв пулю, покрытую кровью, зажатую между указательным и большими пальцами, внимательно рассмотрев её.

Автоматный и винтовочный огонь продолжался всего минуты три, а потом раздался последний хлесткий выстрел из СВД, прострекотала тихая автоматная очередь в три патрона и всё затихло…

— Азот! Чисто!

— Азот! Чисто!

Отрапортовали снайпера по рациям друг за другом.