Вернуться, чтобы исчезнуть

Не скажу даже примерно, сколько километров отмахал за световой день. Но когда наступили сумерки, идти сил уже не осталось. Заночевать решили там же, где я упал. А какой смысл искать другое место? Это не хуже прочих. Ужинали какими-то вялеными фруктами из трофейного мешка и зайцем, которого для нас приперла кошатина. С такой животиной, как у меня, в лесу точно не пропадешь. Кроля запекли по традиции, при помощи магии. Огонь разводить побоялся. Ах, я сначала сказал, что это был заяц? Может, и он. Но поверьте, бывают времена, что уже без разницы. Кролик… заяц… Без шкуры и головы они на одно лицо, поверьте. Главное, что съедобный был. Я так убегался, что вырубился сразу, как только поел. Даже вкуса не почувствовал. Правда, перед тем как свалиться, Тириниэль отобрала мою юбку. На вопрос, зачем она ей, только загадочно улыбнулась. В общем, отдал, а сам, целомудренно прикрыв чресла тряпкой, что нашел в мешке, отключился, завалившись на подстилку из каких-то трав, что росли вдоль ручья. Это девчонка посоветовала их нарвать. Вообще не представляю, что это была за трава-мурава, но спалось на ней, несмотря на общую жесткость ложа, удивительно комфортно.

Проснулся, едва рассвело. Нас за ночь никто не потревожил. Кошка лежала рядом и бдила, одновременно обогревая мой бок, а с другого бока к ней привалилась ушастая и тоже спала. Рядом со мной лежали штанцы. Во дает рукоблуд… вернее рукодельница. Она из моей юбчонки что-то вроде шортов до колена соорудила, при помощи иголок, ниток и кусков тонкой кожи. А хорошо ведь вышло. Не полноценные штаны, конечно, но и не юбка бабская, прости господи. А еще пошила обувь. Да ладно так получилось, что я аж восхитился. Вот что-что, а руки девочке папа с мамой, кем бы они ни были, в нужные места приладили.

Натянул на себя. Ну вот, с некоторой натяжкой, на человека стал похож. Дошел до ручья, чтобы умыться. Встал на колени, наклонился над водой и замер, увидев собственное отражение на ее поверхности. Ешкин кот! Эко меня выбелило! Неудивительно, что девчонка называла меня стариком. Я на свой счет особо и не заблуждался. Да, форму восстановил, сбросил лишнее и даже несколько помолодел, за счет магии. Но все равно всегда знал, что далеко не мальчик. Но тут-то… ей-богу не ожидал. С поверхности воды, постоянно искажаясь и дергаясь, на меня смотрел старец. Косматая шевелюра, что безобразно отросла за время, проведенное в плену, борода и усы были абсолютно белыми. Ввалившиеся щеки, глаза и глубокие морщины на лбу только добавляли колорита к образу. Я сам себя не узнал, чего говорить о близких. Мимо пройдут и не признают. Ну что же. Может быть, это и к лучшему. Родные, скорее всего, уже похоронили. Так что меньше шансов, что где-то случайно признают. А я смогу по мере надобности находиться рядом, приглядывая за ними. Не часто, конечно. Темные не оставят попыток поквитаться со мной. Долг перед ними только увеличивается. Эти фанатики сами лезут на убой, а все потери пишут на мой счет. Так что бегать мне от них, пока ластами не щелкну. Ладно, чего уж теперь? Перекрашиваться точно не буду. А вот форму снова надо восстанавливать. Тем более что с утра достаточно бодро себя чувствую. Конечности побаливают еще, но уже весьма терпимо. Видимо, пузырек эликсира, выпитый перед сном, возымел свое действие.

Прополоскал рот. Напился и, сняв новые порты, ополоснулся целиком. Ух! А водичка-то бодрит. Кстати, посох, что я нечаянно оттопырил у лича, весьма занятный. Еще в течение вчерашнего бегства, неся на правом плече Тири, а его в левой руке, обратил внимание на идеальную балансировку оного. Абсолютно гладкая палка, на ощупь, когда бы ее ни взял в руки и сколько бы в них ни держал, всегда оставалась одной температуры. Примерно как тело. Вот и сегодня, после легкой разминки, едва коснувшись древка ладонями, не ощутил ожидаемой прохлады. Он всю ночь пролежал отдельно от меня, хотя и рядом, но тем не менее оставался таким же теплым. Интересный факт. Кроме того, артефакт был идеально уравновешен относительно своей середины, являясь одновременно не тяжелым, но и не легким. Я пригляделся. Он… посветлел, что ли? Был как антрацит черным. Казалось, что даже свет в себя всасывает. Сегодня же он все еще черный, но вроде бы уже не так радикально.