Вернуться домой

  Однако амару относились к урку, как к равным. Вот что важно, Вернер. Это наша коренная, фатальная ошибка: считать, что разум всегда одинаков. Когда фантасты пишут о встрече с иной цивилизацией, инопланетяне могут выглядеть как угодно - но если они обладают разумом, то они равны нам, они точно такие же, как мы. А это не так.

16 мая 2010 г. Хаден. Клаус Оттерсбах, частный детектив.

  Бывают люди-совы, которые охотно спят до полудня, но зато могут прекрасно работать всю ночь. Бывают жаворонки - уже в 10 вечера к ним можно не подходить, засыпают на ходу, но вскакивают с первыми лучами солнца. А таких птиц, как я, в природе вообще не бывает.

  С одной стороны, я сова, потому что предпочитаю засиживаться по ночам, в полночь голова моя ясна и работает четко, как последняя модель пентиума. Но с другой, я и жаворонок тоже - охотно встаю рано, с утра чувствую себя бодрым и выспавшимся, даже если поспать удалось всего часа четыре.

  Время дня, которое я особенно ненавижу - с полудня где-то до шести вечера. Вот к полудню я становлюсь вареным, вяло перебираю ногами, как муха в киселе, а мозг не способен сделать даже простейшее умозаключение. День представляется мне мучением - наполненный людьми, душным кисло-вонючим теплом, бензиновым перегаром, нагоняющий тоску и усталость. То ли дело - раннее утро, когда мир еще свеж и молод, свиристят птицы, нежно шелестит молодая листва; то ли дело - поздний вечер, когда покойная тьма окутывает город, люди укрываются в своих хоббичьих норах, и прохладное, чистое одиночество бальзамом лечит душевные раны.

  Моя бы воля - я бы ложился спать часов в одиннадцать утра и вставал в семь вечера. Но кто же в нашем мире может себе позволить жить, как хочется? Разве что какой-нибудь асоциальный миллионер.

  Проснулся я относительно рано, в восемь утра, и так как делать было решительно еще нечего, сделал уборку. Получил СМС от Макса - он уже в аэропорту. Славненько. Я еще немного почитал недавно прикупленного по случаю Фромма. Кикс валялся рядом со мной, и я поглаживал его полосатую шерстку.

  Другая черта характера садиста состоит в том, что для него стимулом бывает всегда только слабое существо и никогда - сильное. Например, садист не получит удовольствия от того, что в бою с сильным противником ранит врага, ибо данная ситуация не даст ему ощущения господства над врагом. Для садистского характера есть только одна "пламенная страсть" и одно качество, достойное восхищения, - власть. Он боготворит могущественного и подчиняется ему, и в то же время он презирает слабого, не умеющего защищаться, и требует от него абсолютного подчинения.

  ...Еще один важный элемент в синдроме садизма составляет готовность подчиняться и трусость. Это звучит как парадокс, когда говорят, что садист - легко подчиняющийся человек; однако данное явление с точки зрения диалектики вполне закономерно. Ведь человек становится садистом оттого, что чувствует себя импотентом, неспособным к жизни... Он пытается компенсировать этот недостаток тем, что приобретает огромную власть над людьми, и тем самым он превращает в Бога того жалкого червя, каковым он сам себя чувствует.

  (Фромм. Анатомия человеческой деструктивности).

  К половине одиннадцатого я встал и поехал к психологу, фрау доктору Хирнштайн.

  Помощница молча указала мне на кабинет - мол, проходите сразу. Странно, я думал, придется посидеть в очереди, пока психолог освободится.

  Фрау доктор оказалась молодой девушкой, стройной, с добрыми карими глазами. Ее внешность сразу располагала к себе. Она указала мне на стул, села напротив, сцепив руки замком на коленке.

  Я бухнул на столик папку с "досье" Лауры. Стал излагать историю. Хирнштайн задавала мне сочувственным тоном наводящие вопросы, словно я был пациентом, и она хотела вызвать меня на откровенность. Наверное, это у нее профессиональное. Но я и в самом деле сказал несколько больше, чем собирался.

  - Судя по этому досье, Лаура была очень трудным подростком. С психическими нарушениями. Я понимаю, что в основном она уже находилась не в вашем ведении, а психиатра, но...

  Фрау доктор покачала головой.

  - Герр Оттерсбах... Я поняла вас. Но что вы хотите от меня? Чем я могу вам помочь?