Вернуться домой

Любопытство победило. Надо посмотреть, что это за французы из Свердловска. Подремать еще успею.

Слышно, как посвистывая турбинами на малых оборотах «тушка» заруливает на стоянку. Светка вызвала автобус и уехала встречать. За ней Артем на электрокаре, снимать багаж.

Минут через пятнадцать автобус с пассажирами в сопровождении дежурной вернулся от самолета. Первой из открывшихся дверей выпорхнула Светка, обернулась к пассажирам и протянула руку, предлагая помощь пожилому мужчине. Он засмеялся и, опираясь на палку, спустился на перрон сам, а затем протянул «руку помощи» пожилой даме, следовавшей с ним.

Пара была пожилая, хорошо за семьдесят, если не больше. Оба — абсолютно седые. Одеты добротно и со вкусом, но без всяких изысков. Мужчина слегка прихрамывает. Жена — а это, несомненно, была жена — шла с ним под ручку. Со стороны было хорошо видно, что в этом больше нуждается он, чем женщина. От самого автобуса они все втроем о чем-то оживленно говорили. Когда подошли ближе, стало ясно — говорят по-русски.

Вот оно что! Да это же русские эмигранты и, судя по возрасту, еще той, первой волны! Но если это так, тем более непонятно, как они смогли попасть в «закрытый» город?

В зале к ним подскочил «интуристовский» Жорка, поздравил с прибытием и прочее. Пообещал, что минут через пятнадцать за ними подойдет машина с гидом, извинялся за непредвиденную задержку. В машине произошла незначительная поломка. Сейчас им привезут багаж, и он предлагает немного отдохнуть от перелета в зале. Старички поблагодарили его и Светку, сказав при этом, что действительно немного устали. С удовольствием посидят, отдохнут от перелета.

Оглядели полупустой зал и направились к моему диванчику. Я привстал, слегка подвигаясь.

— Сидите-сидите, молодой человек! Нам вполне хватает места, если вы, конечно, ничего не имеете против нашего общества.

Естественно, я ничего против не имел. Что-то в этих старичках притягивало. Пара была просто очаровательная. Пожилых туристов мы все про себя называли «божьими одуванчиками». Но совсем недавно, с легкой руки, а точнее, с острого язычка нашей Валюшки, прижилось еще одно понятие — «люльки». Абсолютно всем довольные, жизнерадостные, стремящиеся сделать всем вокруг приятное — эта категория старичков у нас получила высокое звание «люльков». Так вот, парочка из Свердловска была из этой почетной гильдии.

Чувствовалось, что старушке не терпится завести разговор. Ее муж посмотрел на меня, на жену, тихо и мягко улыбнулся, как бы говоря мне: «Ну что с нее возьмешь, женщина она и есть женщина, а тем более в таком возрасте».

Мы еще отлично помним, сколько таких говорливых старичков и старушек было в любом населенном пункте нашей страны. И только в проклятые девяностые годы, в годы дикого капитализма, зверски дикого по-русски, их как холодным ветром сдуло. Воистину была права поговорка тех лет: «Меньше знаешь, лучше спишь, дольше живешь».

Женщина быстро нашлась, она повернулась ко мне и спросила:

— Молодой человек, вы, наверное, служите в этой фирме?

Обвела рукой зал. Муж укоризненно протянул:

— Саша, ну что ты, право, опять!

Она испуганно ойкнула, прикрывая рот ладошкой, и поправилась:

— Никак не привыкну, ну да, конечно, вы здесь не служите, вы работаете.

Я засмеялся, ответил:

— Да ну, что вы, все нормально, можно и так сказать, смысл не меняется.

Она возразила:

— Нет, что вы, некоторые обижаются, мы с Сашенькой уже заметили.

Итак, она для него Саша, а он для нее Сашенька. Действительно, чудная пара, Александр и Александра!

Глава 2

ГОСТИ ИЗ ПРОШЛОГО

Почти без паузы продолжила.

— Вы знаете, молодой человек, мы только что вернулись с Родины, мы были дома!

Говоря это, она мечтательно прикрыла глаза и улыбнулась, а фразу «Мы были дома» произнесла твердо, чтобы у меня не возникло сомнения.

Да, они были дома. Да, именно там их дом! Ее муж, видя, что она волнуется, накрыл своей ладонью ее тонкую кисть. Она торопливо произнесла:

— Нет-нет, Сашенька, я не волнуюсь, все хорошо!

— Можете себе представить, мы не были на Родине почти шестьдесят лет!

Начала рассказывать, назвав свою девичью фамилию и фамилию мужа.

Семья мужа была из постепенно беднеющего, но старинного дворянского рода. После событий 1825 года, когда одного из сыновей сослали в Сибирь, как она сказала: «Не на вечное поселение, но все же надолго», родители решили перебраться из Санкт-Петербурга в Екатеринбург, чтобы быть ближе к сыну. Мне приходилось читать о декабристах в разных изданиях. И я действительно наталкивался где-то на фамилию ее мужа.

Все мужчины этого рода учились, а затем служили в государственных учреждениях, добиваясь своим трудом высокого положения в обществе и хороших должностей.

«Сашенькин отец, — она кивнула в сторону мужа, — был очень уважаемым человеком в городской управе».