Вернуться и вернуть

Вещи стареют. Тела дряхлеют. Души теряют вкус к жизни. Рано или поздно существование чего бы то ни было подходит к концу. К Порогу. Но кто сказал, что за ним не простирается новый коридор?

Воистину разрушение и созидание — стороны одной монеты.

«Разумеется… Но хорошо бы ещё знать, в чьём кошельке она лежит и за что будет уплачена…» — ненавязчиво напоминает Мантия.

В чьём кошельке? Интересный вопрос.

«А сколько их ещё, таких вопросов…» — Вздох, но не усталый, а, скорее, предвкушающий. Что? Новые труды конечно же.

Мне не дано быть Творцом? Очень жаль. Но если взглянуть с другого ракурса… Чтобы построить дом, нужно сначала расчистить место для него. А кто справится с таким делом лучше меня? То-то!

Ты был прав, старый гройг. Некоторые пути мы чертим назло себе. Но то, что начертано, можно стереть, а уж в этом ремесле я могу преуспеть как никто другой. Только бы научиться вовремя останавливаться…

Вовремя… Это так сложно! Но я научусь. Обязательно. А пока… Пока у меня слишком много дел. Личных. И нужно поскорее с ними разбираться, потому что…

Потому что меня ждёт мир.

Мир, подаривший мне право играть. С ним. В паре. На одной стороне. И неважно, против кого, ведь права выигрывать можно добиться, только вступив в Игру.

Я буду играть с тобой, обещаю. Вот только закончу отложенные партии…

Ты ведь согласен чуть-чуть подождать? Согласен?

* * *

На краешке стены, примерно посередине пролёта, разделяющего (или соединяющего — тут уж как посмотреть) две стройные башенки, виднеется маленькая, хрупкая фигурка. Снизу её можно было бы принять за странный выступ каменной кладки, но если бы кто-нибудь взлетел повыше… Впрочем, в хрустально-голубом небе нет никого и ничего, кроме солнца, лениво и самоотверженно начинающего свой извечный путь от рассвета до заката. Так вот, если бы кто-нибудь взлетел над Домом, он бы очень удивился.

На краю стены сидит, свесив ноги, девочка. Тоненькая, воздушная, невесомая. В платье не по фигуре. Сидит, болтает ногами и напевает, не заботясь ни о попадании в такт, ни о красоте голоса. Она поёт исключительно для себя. Ну и, может быть, для того, кто когда-то и сочинил эти строки.

Песенка, похожая на детскую считалку, щёлкает простеньким ритмом по пальцам утреннего ветра, бережно расчёсывающего белокурые прядки редких облаков:

Есть право уйти и право вернуться,
Есть право судить и право карать,
Есть право уснуть и право проснуться,
Есть право забыть-и-не-вспоминать.

Что приглянулось тебе?

Есть право любить и право покинуть,
Есть право служить прекрасным мечтам,
Есть право царить, сражаться и гибнуть,
Есть право платить по горьким счетам.

Что улыбнулось тебе?
Есть право простить и право запомнить,
Есть право учить и право вести,
Есть право просить и право исполнить —
Как много тропинок! Куда идти?

Не поддавайся капризной Судьбе —
Выбери путь по себе…

Последний отзвук смолкает, заблудившись в небесах. Девочка поднимает взгляд в прозрачную вышину, улыбается, кивает и одним текучим движением соскальзывает со стены.

Ни звука, ни всплеска, ни вспышки. Только длинная тень, еле заметная глазу, метнулась туда, где пух облаков скатывался в неровные шарики.

Начинается день. Такой же, как предыдущие? Другой? Не узнаешь, пока не проживёшь.