Вернуться или вернуть?-2 (СИ)

Вечером, когда мы с соседом устроились спать и он погасил свечу, ощущение того, что я лежу в гробу, стало стопроцентным. Как тот толстяк помещался на подобной узкой лежанке, я с трудом представлял. Соседу удалось примоститься на боку. Но не думаю, что ему было удобно. Через какое-то время он решил перевернуться. Сделать это в «гробике» было не так легко. Кряхтя, постанывая и попёрдывая, мужчина перевернулся. Мда… как мы помним, теплый воздух поднимается вверх. Ароматы выделений тела соседа быстро достигли моего носа. Добавим к этому скрип корабля, завывание ветра снаружи и качку.

Уснуть я так и не смог. Дверь каюты имела своеобразное окно, закрытое подобием горизонтальных жалюзи. Спустившись со своей полки, я постоял какое-то время возле двери, пытаясь подышать относительно свежим воздухом. Потом вышел в коридор. Пробыл снаружи недолго. Доски пола коридора между кают скрипели при каждом шаге. Одинокий фонарь, висевший возле лестницы, раскачивался, создавая причудливые узоры теней на стене. Меня самого качало из стороны в сторону. Удерживать равновесие удавалось с трудом. Помаявшись не меньше часа в коридоре на сквозняке, замерзнув окончательно, я снова вернулся в каюту и полез на верхнюю полку.

Деевы были полны впечатлениями о прошедшей ночи не меньше меня. Близнецы выросли мужчинами крупными. Им элементарно не хватало длины лежанки. Они не могли вытянуться в полный рост. Спать на боку тоже не получалось. Согнуть колени было некуда — кровать слишком узкая.

— Николай Иванович, может, на обратном пути мы через Финляндию поедем по суше? — предложил Егор.

— На оленях с Санта Клаусом в санях? — пошутил я. — Не уверен, что этот путь будет лучше.

— Может, и лучше, — поведал Андрей, когда нам подали на завтрак отварную рыбу и жиденький чай.

Добирать калории мы расположились в каюте Деевых. Предусмотрительно я взял с собой мешок с консервами, не отправляя в багаж с остальными вещами. Парням больше всего понравилась сгущенка. Близнецы только что не вылизали банки.

Весь день я так и просидел у близнецов. Давненько нам не доводилось столь тесно общаться. Как правило, когда я приезжал в Москву, то быстро-быстро решал накопившиеся вопросы, выслушивал отчеты и уезжал. Письма тоже были краткими и по делу. Теперь же у меня появилась возможность послушать братьев.

— Женились мы в один день, — рассказывал Егор. — Так получилось. Хм… ну, вы понимаете… в общем, жены у нас родили с разницей в пять дней. Сыновья хоть и не родные братья, но похожи как близнецы. Лизанька и Катерина ведь сестры. Дед с бабкой малышей путают. Говорят, что очень похожи.

Фармакологическую тему мы тоже затронули. Пенициллин братьями уже был открыт. Точнее, сам грибок. А вот выделить из него активное вещество да еще сохранить его пока не получалось.

— Вера Степановна обещала приехать, чтобы помочь с очисткой и стабилизацией, — заверил Андрей.

— Начнете выпускать пенициллин, снова придется ехать за Нобелевской премией, — подколол я.

— Нет уж, нам и одного раза достаточно, — заверил Егор.

— Николай Иванович, ваши пластмассовые крышки для пузырьков с лекарствами очень популярны. Распорядитесь, чтобы увеличили выпуск. Не только мы возьмем, аптекари тоже скупят, — попросил Андрей.

Насчет витаминов Деевы не все поняли. Как раз было время просветить их в этом вопросе. Обещали потом навестить Румянцевых и узнать более подробно.

Расспросили братья и о Нобелевской премии. Для большинства жителей России было непонятно, кем и для чего учреждена эта премия. Пришлось мне немного рассказать историю о том, что случилось в 1888 году. По ошибке репортеров Альфреда Нобеля признали умершим, когда на самом деле умер его брат Людвиг.

— На великого химика и инженера, изобретателя динамита обрушилась лавина газетной грязи и сплетен. «Торговец смертью мертв!» — так звучал некролог по поводу смерти Нобеля, что заставило изобретателя задуматься о смысле жизни и о том, каким его запомнят потомки, — рассказывал я известную историю с наследством. — Альфред Нобель завещал все свое имущество вложить в ликвидные бумаги и поместить в банк. Указанные проценты разделить на пять частей и ежегодно вручать в качестве премии за достижения в области химии, физики, медицины, литературы и за вклад в сплочение наций.

— И сколько нам той премии положено? — ничуть не усомнился, что получит ее, Егор.

— На троих сто пятьдесят тысяч крон. Но главное — это престиж и признание мировым сообществом.

В целом, скучать на корабле нам не пришлось. Если бы еще нормальные бытовые условия, то было бы совсем хорошо.

Глава 32