Вернуться (не)возможно 2 (СИ)

Петр Борисович проводит нам с Николя экскурсию по первому и этажу и ведет на второй. Идя по коридору, я заметила приоткрытую дверь. Сразу поняла, что эта комната Дэна. На стенах висели грамоты и медали. Она напоминала скорее комнату подростка, чем зрелого мужчины. Слева на стене я успела заметить плакат с мотоциклом. Зайти в нее не могла, поэтому просто замедлила шаг. Мы прошли в следующую дверь. Вдоль всех стен стояли стеллажи, на которых находились модели различных самолетов, вертолётов, танков и машин. Перед окном стоял стол, думаю, на нем и собирались эти модели. Возле окна стоял не высокий стеклянный шкаф, внутри него находилась уменьшенная копия этого дома, собранная из мелких деталей. Николя слушал рассказы деда о том, как и когда, появился тот или иной экземпляр, а я не могла оторваться от разглядывания макета дома.

Стоя у последнего стеллажа с моделями я услышала пронзительный визг Анжи. Сердце ухнуло в пятки, и я помчалась на звук ее голоса. Далеко бежать не пришлось. Дочь я нашла в комнате, дверь которой была напротив той, в которой находились мы. Подлетела к ней и опустилась на колени, осматривая ее с ног до головы. Она стояла в нескольких шагах от двери. Ручки ее были сжаты в кулачки и прижаты к груди, глазки расширены. Поворачиваю ее к себе за плечи.

- Доченька, что случилось? У тебя где-то болит? Ты испугалась? Почему ты кричала? – дочь смотрит на меня восторженным взглядом. Выдыхаю. С ней все в порядке. Только сейчас замечаю, что все сбежались на этот визг и стоят в дверях.

- Мамочка, смотри, сколько тут красивых кукол! – теперь обращаю внимание на обстановку вокруг нас. Уже мои глаза расширяются от удивления. Здесь, как и в соседней комнате, вдоль стен стоят стеллажи, только на них огромное количество разных кукол. В углу замечаю швейную машинку. Кажется, кто-то сшил большинство этих экспонатов на ней. Когда Анжи не носится с мальчишками и не запускает с ними квадрокоптеров, она, как и все девочки играет в куклы. Обожает расставлять их в кукольном домике и переодевать в различные наряды. Ее часами не будет слышно, если она начнет возиться с куклами. Я прекрасно понимаю, что эти куклы не ее, их нельзя трогать. Дочь не должна быть здесь.

- Ангел мой, в этих куколок нельзя играть. На них можно только любоваться, но ручками трогать нельзя. – дочка удивляется и прикладывает ладошки к щечкам.

- Мамочка, ты что? Если с ними не играть и не трогать их, они будут грустить. – Анжела пошла в наступление, узнаю этот умоляющий взгляд, глазки кота Шрека, сейчас покатится слеза. Реагирую быстрее.

- Анжи! – говорю и строго смотрю. Она сдувается. Поняла, что не сработает. – Почему, ты вообще здесь оказалась? Ты должна быть внизу с папой. Разве можно ходить по чужому дому без спроса? – Дочь опускает виноватый взгляд, складывает ручки в замочек и ковыряет мыском туфельки пол. – Анжела! - еще строже говорю я.

- Прости. – отвечает тихо. – Я очень хотела посмотреть, что в этой комнате. Мам, куколкам здесь скучно. С ними никто не играет и не разговаривает. – показывает на них рукой. – Можно? Я чуть-чуть, самую капельку. – соединяет большой и указательный пальчики. Я отрицательно кручу головой. Но моя упрямица никогда так просто не сдается. Анжи складывает ручки в молитвенном жесте и прижимает их к груди, надувает губки, делает грустные глазки и в них начинают появляться слезы. Опять началась попытка манипулировать, но со мной этот номер не пройдет.

- Анжелика, прошу тебя, не делай так. – говорю тихим голосом. Складываю так же руки и прикладываю к груди, надуваю губки. Делаю грустное лицо и глаза, через секунду в них начинают стоять слезы. Анри и Ник ухмыляются. Дочь понимает, что очередной трюк не сработал. Вздыхает и прекращает спектакль. Ник начинает смеяться громче. Дочь поворачивается на него, сверкает недовольно глазками, складывает руки на груди и топает ножкой.

- Чего ты смеешься? Если бы не мама, у меня бы все получилось. – строит рожицу и показывает брату язык. Поворачивается снова ко мне. Делает бровки домиком и надувает губы. Встаю, беру ее за руку и разворачиваюсь к двери.

- Простите нас. – обращаюсь к Петру Борисовичу и слегка сжимаю руку Анжи. Она понимает знак и опускает повинно голову.

- Простите меня, пожалуйста, я больше так не буду. – говорит дочь, смотря в пол.

Петр Борисович присаживается перед ней на корточки, улыбается.