Вернутся не все! Разведывательно-диверсионный рейд (сборник)

Территория полигона Военно-инженерной академии им. Куйбышева. Станция Опалиха, Московская область. 19 августа 1941 года. 09.07

– Ну что, товарищи, начнем? А то небось заждались своих самоделок? – Высокий, в щегольской гимнастерке и ослепительно сверкающих сапогах военинженер 1-го ранга посмотрел на часы. – Первыми мы продемонстрируем ручные гранаты. Затем – осколочные мины направленного действия. Подрывные заряды будут показаны на другой площадке. Прошу всех спуститься в укрытие!

Представительная делегация из пятнадцати человек, в которой из тех, кто носил форму, не было никого в звании ниже полковника, послушно выстроилась у узенькой лестницы, ведущей в бетонный бункер. Судоплатов бросил взгляд на расставленные на идиллической лесной полянке ряды фанерных ростовых мишеней: интересно, так ли страшен черт, как его Зайцев малевал?

Когда все спустились в капонир и боец закрыл гулко лязгнувшую тяжелую металлическую дверь, члены делегации все как один выстроились вдоль прикрытой бронестеклом щели, многие достали бинокли… Военинженер вдавил большую красную кнопку на стене, и снаружи, хоть и приглушенно, долетел пронзительный вой сирены.

– Сейчас увидите, – не обращаясь конкретно ни к кому, сообщил инженерный полковник.

Павлу бинокль был ни к чему – расстояние до мишенного поля составляло едва ли полсотни метров, а на зрение он пока не жаловался.

В центр нескольких концентрических кругов, представляющих собой не очень ровные линии, насыпанные на зеленой траве поляны обычным речным песком, вдоль которых и были расставлены мишени-силуэты, вошел боец, положил что-то на землю и несколько секунд стоял согнувшись. Затем он начал пятиться, разматывая за собой бечевку.

– Изделие первое, – тоном шпрехшталмейстера[4] объявил инженер. – Эргэпэбэ! Она же – ручная граната партизана бумажная. Вариант снаряжения первый – дымный ружейный порох и рубленая проволока. – Пока он делал объявление, боец снаружи уже спустился в бетонированную щель.

– Внимание! – И коротко вякнула сирена.

– Бух! – Глухо, словно сработала большая новогодняя хлопушка, донеслось снаружи, а между фанерными «врагами» вспухло густое облако белесого дыма.

– Прошу к мишеням! – Сразу вслед за приглашением лязгнула, открываясь, дверь.

– Товарищ военинженер, а почему боец веревку разматывал? Что, других способов нет? – спросил один из двух присутствовавших на испытаниях гражданских.

Вроде из аппарата Центрального Комитета, – вспомнил Павел.

– Дело в том, товарищ, что запалы в этих устройствах кустарные, и мы, инициируя их подобным образом, одновременно собираем статистику срабатываний. А для этого следует исключить помехи, связанные с метанием. Вдруг при броске запал вывалится? Товарищи, аккуратнее! Под ноги смотрите! – громко обратился он к остальным членам комиссии. – Дистанционные круги не растаскайте, а то времени много потеряем, пока заново их отсыплют.

«Да уж, это он верно про время подметил… – подумал Судоплатов. – Совсем его нет!»

Все подошли к мишеням. Те, что стояли на первом круге – в метре от подорванной гранаты, были густо испещрены отметинами, во многих местах блестели застрявшие куски проволоки. Фанерным «врагам», стоявшим дальше, повезло чуть больше – царапины и лохматившиеся занозами пробоины встречались на них гораздо реже.

– Неплохо, неплохо, плотненько так легло, – начальник Особой группы услышал, как бормотал ходивший между фанерками высокий полковник-кавалерист.

– Как видите, товарищи, – принялся объяснять военинженер, – плотность поражения сильно падает с удалением от точки подрыва, но радиусом сплошного поражения вполне можно считать три метра.

Потом, когда растерзанные мишени заменили на новые, испытывали гранаты со снаряжением из винтовочного пороха… Потом – начиненные орудийным разных марок, аммоналом… и даже древним пироксилином…

Наконец, когда стрелки часов уже почти подобрались к одиннадцати, «хозяин» испытаний объявил, что сейчас принесут фонды, а когда кто-то поинтересовался, зачем им какие-то там «фонды», расшифровал – оказалось, что под этим сокращением скрывается «фугас осколочный направленного действия», а не то, о чем члены комиссии подумали.

Первый фугас произвел на всех присутствующих неизгладимое впечатление – когда небольшая дугообразная коробка, очень похожая на кусок обода огромного колеса, взорвалась, Павел успел заметить, как стоявшие в секторе примерно тридцать градусов мишени разом вздрогнули и мгновенно покрылись оспинами пробоин.

Все снова потянулись из укрытия. «Эдак, если образцов они много заготовили, с нас семь потов по жаре сойдет!» – подумал Павел, взбираясь по крутой лесенке.

– Внушает, товарищи, не правда ли? – В голосе военинженера появились нотки балаганного зазывалы.