Вернуться в небо

Степан перестал есть, поднял на него глаза и сказал:

— Новые трупы. Тех, кого расстреляли за непослушание.

— Не может быть, — бывший тренер недоверчиво покачал головой.

— Не может быть? — вдруг воскликнул Степан, сжав в руках ложку так, что побелели пальцы.

— Полиция там заправляет всем. Убивают, грабят, насилуют. Нас заставляли искать еду, но отбирали всё до последнего, ничего не оставляли. По вечерам раздавали пайку, которой хватало только, чтобы не сдохнуть с голода. Любое укрывательство пищи строго наказывалось. Я сам видел, как двое юрасовцев отымели жену парня прямо у него на глазах, а потом пристрелили обоих. И все только потому, что тот спрятал три банки тушенки. Правильно космонавт говорил: не нужно было ходить. Центр превратился в один большой концентрационный лагерь.

— А как же вам удалось выбраться? — спросил Петрович.

Все трое заметно напряглись, глаз не поднимали, после паузы снова принялись за еду.

Руслану такая реакция показалась подозрительной, но он промолчал. Наконец Степан ответил на вопрос:

— Воспользовались темнотой и ливнем. Проскользнули мимо охраны и сбежали.

Судя по виду, Алексея тоже не удовлетворил подобный ответ, но подробности выпытывать он не стал. Вместо этого спросил:

— Вы говорили им про наш торговый центр?

— А сам как думаешь? — огрызнулся Степан. — Конечно, говорили! Мы же, как пришли, не сразу поняли, что там происходит. Нас приняли в комендатуре, распределили по разным домам, еду сразу забрали, сказали, что так положено для «эффективного перераспределения продовольствия». А утром началось: мужиков на завалы да бурьян вырубать, а баб на прачечные работы, к реке. Ни жратвы, ни воды, а слово скажешь — прикладом в зубы.

— Твои-то зубы вроде все целы, — с издевкой произнесла Наталья.

— Заткни пасть, сука! Ты там не была!

— Следи за словами! — рявкнул Руслан.

— А ты чо, космонавтик, теперь здесь командуешь? — осклабился Степан и начал подниматься из-за стола с явным намерением затеять драку.

Алексей посмотрел на него снизу вверх, пригладил волосы на голове и негромко сказал:

— А ну сядь.

— Я чо-та не понял…

— Сядь, я сказал! И слушай внимательно, если не хочешь оказаться за воротами.

— Ты, недомерок, еще будешь говорить, что и как мне…

— Толян, Сашка, Иван, вышвырните его за стену, — приказал Алексей.

Степан шагнул назад, опрокинул стул. Грохот от падения разнесся по помещению.

— Вы чо тут, совсем оборзели? — он переводил взгляд с одного на другого. — Все шестерками, что ли, стали?

Другие двое беглецов бросили есть и смотрели на происходящее во все глаза.

— Нет, — сказал Сашка, — мы просто хотим остаться нормальными людьми. А ты по-хорошему не понимаешь.

— Куда руки тянешь! — завопил Степан и попытался сопротивляться.

Его скрутили и потащили к выходу. Он матерился, брыкался, грозил, но итог был один: Степан оказался за стеной, под дождем. Обратно Иван шел, вытирая кровь с разбитой губы.

Алексей посмотрел на него вопросительным взглядом, тот махнул, показывая: мол, всё нормально.

— Вы как, со Степаном? Или тут остаетесь? — спросил бывший тренер у оставшихся беглецов.

— Тут, — хмуро ответил один из них. Второй согласно кивнул.

— Значит, работаете наравне со всеми, дежурства у ворот тоже обязательны, любые идеи по улучшению жизни приветствуются. С серьезными вопросами обращайтесь ко мне или к Руслану — обсудим. Мы никого ни к чему не принуждаем, всё на добровольной основе, но благо большинства — всегда в приоритете. Мы здесь не коммунизм строим, а выжить пытаемся. Доедайте и шагайте спать. Завтра внесу вас в список дежурств, зайдете ближе к вечеру. Рады, что вы снова с нами.

Он поднялся и вышел из столовой. Следом начали потихоньку расходиться остальные.

Тамара улыбнулась сидевшим с ошарашенным видом беглецам:

— Чего замерли? Ешьте давайте, сейчас добавки положу.

Руслан вышел из столовой вместе с Натальей.

— Ты ведь знала, что он так среагирует, — сказал он, когда рядом с ними никого не осталось.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ну да, конечно, — хмыкнул он. — Ты же знала, что я стану тебя защищать.

— Я была бы разочарована, если б не стал.

Они поднялись по эскалатору и остановились. Наташа улыбнулась и поцеловала Руслана.

— Доброй ночи.

Она пошла к себе. Руслан проводил ее взглядом, потом тоже направился к себе.

Долго лежал, не в силах заснуть. Сначала думал, что из-за боязни снова погрузиться во власть кошмаров, но потом понял: не из-за этого. Беспокоило другое. Непонятная, беспричинная тревога засела в груди. Словно какое-то предчувствие надвигающейся беды. Время тянулось. Час прошел или два, а может, уже полночь — Руслан не знал, но уснуть не получалось. Отвратительное состояние вязкой полудремы, когда мозг не отдыхает, а пытается упорядочить хаос из мыслей, разобраться в них, вычленить беспокоящую. Это изнуряло.