Вернуться в осень

Сергей тоже постарался не заметить.

– Никого. И ничего. Вряд ли кто-то остался в живых.

Она промолчала, только немного дрогнули губы. Он взял ее руку в свою – она не отдернула, она доверяла ему. Рука была холодная как лед. Сергей нахмурился:

– Вы можете идти?

– Конечно. – Она вскочила на ноги.

– Нам лучше уйти отсюда подальше. Здесь есть поблизости какое-нибудь жилье? Вам необходимо тепло.

– Не знаю... Мы ехали через Шаридан, но он сейчас далековато. А вы разве не местный?

Сергей повернул голову в сторону леса.

– В той стороне я видел дымки... Вроде не очень далеко. Если выбирать не из чего – пойдем туда. Нет, я не местный. Вообще не ассанец.

На него смотрела пара расширенных синих глаз. Она была не проста, но он был ее спасителем, и она очень доверяла ему – он чувствовал это. Во всем чувствовал, и особенно в глазах... Или ему уже мерещится? Будь они неладны, эти синие глаза... Боже, как она красива.

– Сюда.

Она двинулась за ним, обхватив плечи руками, – ее здорово знобило, но она старалась не показывать этого. Ну и выдержка. Ни тебе слез, ни истерик, ни капризов... Молодец, девчонка. Длинное мокрое платье хлюпало у нее под ногами, собирая прилипшую хвою. Сергей остановился и, скинув с плеча мешок, вытащил нож.

– Подожди-ка...

Он нагнулся и ровным кругом обрезал платье выше щиколоток, чтобы не мешало идти, – она помогала ему, натягивая верхний край. Да, одежда явно не для пеших прогулок по лесу. Возможно, и достаточно дорогая – до близкого знакомства с рекой.

Сергей выпрямился и вытащил огниво из кармана – в руке, на ветру, быстрее просохнет. На всякий случай. Потом набросил свой более подсохший сюртук ей на плечи:

– Вам очень необходимо тепло.

– Спасибо. – Она благодарно улыбнулась. – Когда мы выберемся, вас очень щедро за все вознаградят. Поверьте мне.

Она явно прилагала усилия, чтобы не говорить повелительно. Сергей даже сморщился:

– Вот только не надо этого, я вас прошу. Тоскливо жить в мире, где ждут за помощь награду.

Она старалась не отставать, искоса поглядывая на него со стороны, он чувствовал – там, где деревья позволяли идти не друг за другом. Что в нем такого интересного? Нос?

– У вас нет оружия, но повадки воина. Кто вы? Из Загоры? – Его нахмуренные брови она истолковала по-своему, пояснив: – Здесь просто рядом дорога на Загору...

Сергей вздохнул и посмотрел вверх, на солнце. Дневное светило уже низко опустилось к горизонту. Подумать только, еще сегодня утром он был в Ушет-Гурде. Провожал погибших в последний путь. За великое множество километров отсюда...

– Да нет, я не воин. Я из Долмата. У моего отца театр в Илье. Он и отправил меня в Эдинпорт и Ангору собирать баллады и пьесы. – Все это, естественно, придумал Сват. Он был глубоко убежден, что все театралы немного не в своем уме.

Она вздохнула – или ему показалось? Какая ей разница? Но потом тряхнула головой, прогоняя какие-то свои мысли.

– Как же вы меня вытащили из воды?

– Обыкновенно. Руками.

Он был раздражен, но очень старался не показывать этого. Она же не виновата, что обладает такими же синими глазами... Но девушка, казалось, не замечала этого.

– Вы не боитесь глубины?

– Боюсь, как и все. Но я умею плавать.

– Плавать? – Она радостно удивилась.

Ого, это уже интересно. Сергей даже остановился, уставившись на нее.

– Это странно?

Девушка чуть не налетела, снизу вверх распахнулась удивительная синева.

– Да нет, я видела такое... У циркачей. Но в Гурае, в этом месте... Спасибо вам. Так рисковать из-за меня...

– Вы можете меня отблагодарить. Тем, что не заболеете до тепла.

Она ничего не ответила, виновато наклонив голову. Совсем как Ленка, елки-палки. Так, это уже интересно. Оказывается, тут у всех почему-то страх глубины... Как это называется, глубинофобия?

Путь начал сильно подниматься в гору – очевидно, они добрались до уступов, которые Сергей видел раньше. И которые заставляли бежать и клокотать спокойную ранее речку. Как ее, Гурая? Сосны кончились – склон порос редким кустарником и густой травой, насколько дотягивался взгляд.

Сергей оценивающе глянул на девушку. Она смотрела вверх, ее глаза светились решительным огоньком. «Елки, ну и женщина. Гораздо лучше той... Что с моим сердцем? Отчего такой барабанный бой? Неужели я такой хлюпкий на красоту? Жалко, что такие, как я, о подобном не могут даже и мечтать. Рядом с такими – всегда высокие и крутые, с мужественными лицами. Тем более – аристократка. Что бы она там ни говорила...»

– Ну что, вперед? Мы сможем это?

Она была очень бледна, щеки не порозовели даже от быстрой ходьбы, но все равно улыбнулась.

– Ведите.

«Понятно, что мне в ней нравится. Не воля и не выдержка, хотя это тоже похвально. Отсутствие чванливости и зазнайства красавицы, вот что. Она привлекательна, но ведет себя абсолютно без апломба и высокомерия, как будто совсем не придает значения своей внешности. Очень редкое явление...»